— Нет, сэр, он не крал семейного столового серебра. Единственное, что украл Дэнни Картрайт, — это семейная фамилия.
— Вы, несомненно, объясните суду, — заметил судья, — моральную дилемму, перед которой поставили меня этой гипотезой.
— Вашей светлости не нужно беспокоиться о моральных дилеммах, — ответил Манро, — поскольку меня занимали исключительно юридические тонкости дела.
— Юридические тонкости? — осторожно переспросил судья.
— Да, милорд. Мистер Дэнни Картрайт был единственным наследником состояния Монкрифа, так что я не мог взять в толк, какой закон он нарушил, и нарушил ли закон вообще.
— Вы можете объяснить суду, мистер Манро, — спросил Пирсон, — что именно вы хотите сказать?
Судья откинулся на спинку стула, с радостью предоставив Пирсону одному расхлебывать кашу, которую заварил Манро.
— На самом деле, мистер Пирсон, все очень просто. Покойный сэр Николас оставил завещание, по которому отказал Дэниэлу Артуру Картрайту, проживающему на Бейкон-роуд, Лондон ВЗ, все свое имущество, за исключением ежегодной ренты в десять тысяч фунтов, каковую завещал мистеру Элберту Крэнну.
Пирсон рухнул на место, забыв сказать: «Вопросов больше нет».
Зал наполнился приглушенным гулом шепотков, а Манро прошел к скамье подсудимых и пожал Дэнни руку.
— Милорд, можно ли обратиться к вам по одному правовому вопросу? — спросил Алекс.
— Разумеется, мистер Редмэйн, но сначала мне придется отпустить присяжных. Уважаемые присяжные, как вы только что слышали, адвокат защиты попросил меня обсудить с ним один правовой вопрос. Возможно, он не имеет отношения к разбираемому делу, но если имеет, я подробно проинформирую вас по вашем возвращении в зал.
Когда зал опустел, судья спросил:
— Так чем я могу вам помочь, мистер Редмэйн?
— Милорд, после показаний почтенного мистера Манро защита хотела бы обратить ваше внимание на то, что отпадают обвинения по пунктам третьему, четвертому и пятому, а именно проживание в доме на Болтонс-террас, обогащение от продажи коллекции почтовых марок и снятие денег со счета в банке «Куттс». Мы просили бы исключить эти пункты, поскольку довольно сложно украсть что-нибудь у себя самого.
— Справедливое замечание. Как вы считаете, мистер Пирсон?
— Обвинение не возражает, — ответил Пирсон.
— Так я и сообщу присяжным по их возвращении. Однако, мистер Редмэйн, я уверен, что мне не нужно напоминать вам о том, что наиболее серьезное обвинение — побег из тюрьмы в период отбывания срока — остается в силе.
— Это я понимаю, милорд, — ответил Алекс. — С этим связан другой вопрос.
— Я вас слушаю, мистер Редмэйн, — сказал судья.