Принц спешился и, сделав несколько шагов, тоже словно наткнулся на невидимую преграду, не пускавшую дальше. Ах, вот в чем дело! Кто‑то постарался отгородить Дворцовую площадь от остального города! Интересно, это дело рук Ильтеры Морн или какого‑то другого мага? Кто бы это ни был, его, наверное, следовало поблагодарить — иначе на месте пепелища не осталось бы ни бревнышка. Вдруг там все еще можно разыскать какие‑то важные бумаги или ценные вещи? Хотя, чуть подумав, Дорнан решил, что это маловероятно. Но где же король? Если он все еще жив, где его лечат? Или, возможно, даже держат в плену, пытаясь заставить отречься от власти в чью‑то пользу?..
Он обернулся на звук звонко цокающих копыт и увидел приближающуюся карету, запряженную пегой парой лошадей. Правивший ими кучер был одет в алое и черное — цвета Дома Игрен, одного из наиболее влиятельных и известных в столице. Герб на карете тоже не оставлял никаких сомнений. Дорнан успел сделать всего несколько шагов навстречу, как лошади остановились, и из кареты, не дожидаясь, пока кучер спрыгнет и придержит дверь, порывисто и изящно, словно в танце, выпорхнула высокая блондинка в винно — красном одеянии.
Несмотря на то, что Даллара Игрен уже должна была отметить пятидесятилетие, годы оказались к ней благосклонны. Она не утратила ни стати молодой женщины, какой ее запомнил Дорнан ан’Койр, ни властности внимательных серых глаз. Когда он уезжал, ей едва — едва исполнилось тридцать, и при эрнодарском дворе Даллара по праву считалась первой красавицей. Она стала фрейлиной королевы, как только вышла замуж за лорда — камергера Краста Игрена — удивительно бесцветного и бронебойно спокойного пожилого мужчину. Этого вдовца на старости лет посетила безумная страсть к значительно менее родовитой, но ослепительно красивой Далларе, и результатом этой любовной привязанности стал брак. Для него это было глупостью, а для нее — прекрасной сделкой, как считалось при дворе.
Впрочем, Далларе было наплевать, что о ней говорят. Никто из недоброжелателей не смел в глаза доложить пожилому лорду — камергеру, что его супруга, мягко говоря, не считает нужным хранить ему верность. Ходили слухи, что даже если бы он об этом и узнал, то не стал бы препятствовать похождениям обожаемой жены. Зато для королевы Диноры новая фрейлина быстро стала прекрасной подругой. Молодая Игрен была в меру дерзка, умела развеселить свою госпожу и не повторила ошибки, наиболее распространенной при дворе ан’Койров, — то есть не стала строить глазки еще не старому и весьма привлекательному королю, набиваясь в фаворитки. Впрочем, Майрит слыл верным мужем — во всяком случае, ни до, ни после смерти королевы любовниц он не заводил. Поэтому Даллара очень быстро стала любимицей Диноры. А потом у нее появились и другие привязанности при дворе.