Судья вздохнул:
– Извольте…
Вновь появился носитель квадратных очков – бывший помощник Горби. Публика встретила знакомого радостным оживлением. Он даже слегка поклонился.
– Валерий Иванович, – обратился Адвокат, – расскажите, пожалуйста, как Михаилом Горбачевым управляли внешние силы.
– Знаете, я бы начал с другого, – нарушил ход дела Болдин. – Управляла Горбачевым прежде всего его собственная жена[234].
По залу прокатился смешок. А подсудимый, мне показалось, слегка вздрогнул.
– Генсек был не только обычным подкаблучником, – продолжал свидетель, – жена вела его даже в плане идеологии. Ведь Раиса Максимовна читала в вузе курс марксистско-ленинской философии, видела себя серьезным специалистом в этой области – а дома, как признал ее супруг, «возглавляла нашу семейную партийную ячейку». Вдумайтесь: членом ячейки, то есть ее подчиненным, был генеральный секретарь ЦК КПСС!
– Валера, да ты вообще без чувства юмора! – засмеялся Горбачев. – Я же пошутил!
– Понимаю. Но в каждой шутке есть доля шутки… Ваша жена стала самостоятельной политической фигурой и «весила» больше многих высших чиновников. Ее машину даже оборудовали спецсвязью на уровне генсека!
– Михал Сергеич, это правда? – изумился Судья. – Зачем??
– Ну… Она попросила, – смущенно поведал бывший супруг. Даже голову опустил.
А Болдин продолжил:
– И она требовала преклонения. Вот пример: приехали в Куйбышев, и Раиса Максимовна пожаловалась:
«Жена первого секретаря обкома должна была сопровождать меня в поездке по городу – но заявила, что ей не с кем оставить собаку. Вы понимаете, что это значит?»
Мы посмеивались, но первого секретаря Е. Ф. Муравьева вскоре сняли…
– Да не за это его сняли! – отмахнулся генсек.
– Как знать, как знать… – покачал головой Болдин. – Кстати, Нэнси Рейган (жена президента) вспоминала об их первой встрече… впрочем, дословно я не помню – можно вас попросить?
– Разумеется, – отозвался Секретарь. И огласил следующее:
Из воспоминаний Н. Рейган
Оперативный документ № 20
Я не знала, о чем буду говорить с ней, но скоро выяснилось, что это не имеет значения. С первой минуты она сама говорила, говорила – так много, что мне едва удавалось вставить словечко. После почти дюжины наших встреч в трех странах основное впечатление, которое осталось у меня от Раисы Горбачевой, – что она никогда не перестает говорить[235].
А точнее, читать лекции. Иногда темой был триумф коммунистической системы. Иногда – советское искусство. А чаще всего марксизм-ленинизм. Один или два раза она даже прочла мне лекции о недостатках американской политической системы.