— Разумеется, нет. Я же писательница, а не повариха.
— Ну что же, может, это даже к лучшему.
— Что вы хотите этим сказать?
— Хочу сказать — хорошо, что вы не умеете готовить. Если бы оказалось, что вы умеете готовить так же, как писать детективы…
Он засмеялся.
— Вы, собственно, всегда сидите в такой неудобной позе — ноги выше головы? — осведомилась она ледяным тоном.
— Лучше всего класть ноги на каминную решетку, — задумчиво сказал Эллери. — Но в этой комнате, к несчастью, камин отсутствует. Не будете ли вы так любезны и не передадите ли мне мою трубку? Такую, с покусанным мундштуком. Она лежит где-то там, на столе.
— Вы скажете, наконец, Анни, чтобы она принесла что-нибудь поесть, или мне придется идти самой? — спросила она, вставая.
— Вы и в самом деле так проголодались? — спросил он удивленно.
— Я умираю от голода!
— Милая вы моя, ума не приложу, что же нам делать? Ведь Анни у нас больше не работает!
— Как так? Я думала, она у вас постоянно!
— Я только что дал ей отпуск на неделю.
— Почему? — спросила Никки и проницательно посмотрела на него.
— Чтобы от нее отделаться. Иначе она рассказала бы все отцу.
— Уж не хотите ли вы сказать, что ваш отец тоже живет в этой квартире?
Никки побледнела как мел.
— Естественно. Эта квартира принадлежит ему.
— Но ведь… Но ведь он…
— Не стоит так волноваться. Он вас не найдет.
Эллери прицелился указательным пальцем в дверь, ведущую в спальню, согнул и отвел назад большой палец, как будто это боек пистолета, и произвел спуск.
— Я спрячу вас вон там.
— Не спрячете, — сказала она твердо и поправила шляпку, — Потому что я немедленно ухожу отсюда.
— В самом деле? Тогда я советую вам сразу взять такси и ехать до угла Шестой и Гринвичской улиц. Там женская тюрьма и, говорят, в ней славно готовят. Для яичницы они берут самое наилучшее обезжиренное молоко, так что сохраните фигуру.
— Для яичницы! — простонала Никки. — Боже мой, какая я голодная!
Эллери Квин встал и крепко взял Никки за локоть.
— Сейчас вы пойдете со мной и будете вести себя как послушная маленькая девочка. И пока я не выпутаюсь из той дурацкой ситуации, в которой оказался благодаря вам, даже носа из дома не высунете. Ясно?
В кухне Никки села на низенькую табуреточку и стала наблюдать голодными глазами, как Эллери берет большой кусок масла, бросает его на сковородку и держит над газом. Когда масло приобрело золотисто-коричневый оттенок, он вылил на сковородку яйца, которые Анни уже размешала мутовкой и в которые он предварительно добавил полстакана сливок.
— Желаете яичницу просто с салом или еще и с колбасой? — спросил он, открывая печь и зажигая гриль.