— В ней есть, — говорил он Колетте, — что-то от птички, от цветка, от прозрачного ручейка, да разве я знаю еще что? Она молода, весела, чиста, нет, она нечто большее — она сама чистота, веселее, молодость! Присутствие этой „мисс Весны“ освежает меня и делает мой дух светлее.
И он просил позволения преподнести своему другу Тремору портрет этой „мисс Весны“.
— О! какой у вас брюзгливый вид! — заметила молодая девушка, проходя мимо Мишеля, по-прежнему занятого перелистыванием иллюстрированных журналов, разбросанных на столе.
Она вошла в курительную, налила себе кофе и появилась вновь на пороге стеклянной двери с флаконом в руке.
— Я вам преподнесу своей белой рукой немного шартрезу, г-н, мой живописец. Вы его заслужили, не правда ли? — сказала она, с своей забавной манерой говорить, мило приподнимая углы губ.
— Если сударыня удостоите меня этой милости, — ответил Лангилль, поставив свою пустую чашку.
Мишель в свою очередь прошел в курительную.
— Идите выкурить сигару, Лангилль! — закричал он.
— Мой милый друг, вы меня соблазняете, но сигары мне вредны.
— Тогда папироску?
— Нет, благодарю, я более не курю… и затем, этим локонам не хватает легкости и… я не желаю во время позирования, — сказал художник, упрямо принимаясь опять за свою акварель.
— Но у вас еще достаточно времени!
— Послушай, Мишель, оставь ты этого бедного Лангилля в покое! — сказал смеющийся голос Колетты, пересиливая глухой шум разговора Роберта и Бетюна, в котором она только что принимала участие. Я желаю, чтобы он поступал по своему усмотрению, бродил или работал, курил или нет в зависимости от собственного настроения. В Кастельфлоре он у себя! Не так ли, дорогой маэстро?
— Благодарю вас, сударыня, благодарю!
Уже он вновь взялся за кисти. Теперь он обращался к Сюзанне, между тем как Тремор, не настаивая больше, уселся в курительной, не очень далеко от двери.
— Добрый Мишель! Какой любезный и предупредительный к своему старому другу! Посидите еще один момент, молю вас, барышня… Я еще вчера сказал Ланкри, говоря о нем и о вас: „какая прелестная пара! и как приятно в наш век прозы и презренного расчета встретить нежно согласных жениха и невесту, жениха и невесту, любящих друг друга!..“ Немного более в профиль, прошу вас.
— Могу я посмотреть?.. Ах! как это красиво… гораздо красивее меня, г-н Лангилль!
— О! милая барышня, какая ересь!
— Уверяю вас… ну, я опять благоразумна.
— Благодарю. Хорошо! Луч солнца в ваших волосах! Немного налево, так!.. Вы совершаете большие прогулки с Мишелем?
— Верхом, да, очень часто.
— Это восхитительно. В Ривайере есть прелестные уголки, тропинки, просеки, полные поэзии! И Мишель так прекрасно понимает простую природу этой местности.