— Он русска не панимаит, — ответил вместо него такой же смуглый сержант. И быстро спросил бойца что-то на своем языке. Боец смущенно улыбнулся и что-то сказал.
— Он немца не баитса, — перевел сержант. — Беркут-шайтан баитса.
— Скажу ему, что на беркут-шайтаны есть другие беркуты с красными звездами. И они разнесут их так, что только перья полетят.
— Беркутлар кизил юлдузлар, — затараторил сержант, — билан немисларга оид беркут-шайтан.
Парень согласно закивал:
— Яхши, яхши!
Сандалов посмотрел на часы: пора было возвращаться.
— Какие будут указания, товарищ полковник? — понял смысл жеста майор Нищенков.
— Держаться, держаться и держаться! — сандалов крепко пожал руку майору. — Держись, Константин Борисович, сколько сможешь. Скоро танки подойдут.
Судьба майора К.Б. Нищенкова печальна. После разгрома своего полка и всей дивизии он ушел в леса. Возглавил партизанский отряд имени Кирова.
В 1943 году из-за линии фронта был переброшен командир спецотряда полковник Линьков, который без суда и следствия расстрелял К.Б. Нищенкова по ложному обвинению.
Сандалов не мог не заметить, что если в мирное время на визит командира такого ранга, как начальник штаба армии, подчиненные смотрели с опаской, то теперь, в боевой обстановке, они взирают на него с радостью. Одним своим присутствием он вселял надежду, что высокое начальство обо всем знает и скоро изменит все к лучшему.
До Вульки-Пузецкой добирались где ползком, где перебежками. У покинутого штабом здания их поджидала верная застоявшаяся «эмка». Через четверть часа Сандалов благополучно вернулся в Высоко-Литовск. Там его поджидали сразу две новости: одна — в виде простоволосого сельского священника в рваном подряснике, другая — в облике бравого старшего лейтенанта в летнем танкошлеме.
— Вот послушайте, как немцы прорвали наш левый фланг, — Васильев кивнул на старика. — Повтори, батя, что ты нам рассказал.
Батюшка, немолодой, худоскулый, пригладил редкие власы и положил руки на наперсный крест. Он старательно подбирал русские слова, путая их с польскими и белорусскими.
— Дык як раницай немцы у сяло прыйшли, так всих жыхаров согнали у статак, в стадо. И мяне наперадзе паставили, як казла на забой. Так и павяли на забой. На ваши окопы пагнали, а сами за спины наши схавалися. Так и пайшли. Ну, по жанчынам и дзецям, по старикам ваши хлопцы страляць не стали. Немцы падышли ближэй ды в атаку кинулися, а мы все попадали на зямлю, каб пули не попали. Зверы — и то так не робят. Прабач, Господзи!
Старик осенил себя крестным знамением.
— Вот, сволочи, живой щит впереди поставили! — не удержался комдив. — Ну, как с такими воевать? Варвары двадцатого века!