— Рассказ бати записать, — глянул Сандалов в сторону комиссара дивизии. — И в газету. Чтобы все знали. Ясно?
— Так точно! В окружную газету, виноват, во фронтовую газету пошлем.
— А откуда у нас танкисты?
— Старший лейтенант Хромов. — Представился танкист. — Прибыл делегатом связи от 30-й дивизии.
— Вот это ты молодец, что прибыл! Давай рассказывай.
Старший лейтенант покосился на священника, тот все понял и быстро удалился.
— Товарищ полковник, дивизия поднята по тревоге. Подверглась удару авиации противника. Есть потери — до десяти машин. В настоящее время выдвигается в назначенный район Видомля — Высокое. Но, по данным разведки, немцы уже захватили Видомль и движутся в Пружаны навстречу нашей дивизии.
Сандалов расправил вынутую из планшетки карту. Васильев встал рядом, заглядывая через плечо.
— Направьте два батальона с противотанковой батареей на рубеж Волчин — Видомль. Пусть закроют разрыв между вашей дивизией и танковой. Заодно поможете Богданову контратаковать противника. Я сейчас поеду именно туда.
Делегат связи сделал шаг вперед:
— Товарищ полковник, на Видомль надо добираться в объезд — через Каменец. Иначе напоретесь на противника.
— Ну, вот и хорошо, — усмехнулся Сандалов. — Двинемся вместе, на вашем танке. Я ведь в некотором роде тоже танкист — служил когда-то начальником штаба в механизированном полку. Так что тряхну стариной! А «эмки» пусть идут на Жабинку в объезд.
Сандалов забрался на горячий от долгого бега Т-26, влез в тесноватую башню. Наводчику пришлось устраиваться снаружи, за башней на уложенном брезентовом чехле, который почему-то не оставили в городке. А зря — лишний горючий материал. Командиры закрыли за собой люки, но тут в башню постучали чем-то железным.
— Эй, чугуны! Отворитеся!
Сандалов выглянул из люка: стучал прикладом винтовки немолодой старшина с медицинскими змеями на петлицах. Увидев полковника, старшина слегка опешил, но не растерялся:
— Товарищ полковник, раненого подбросьте до госпиталя. Ему ноги оторвало. У нас он не выживет.
— А где медсанбат?!
— В Каменце. Вы ведь туда едете?
— А где ваш транспорт?
— Транспорт-то есть. Горючего нема. Да кабы и было, растрясет его на грузовике. А на танке — в самый раз.
Старшина был прав. Танки не трясутся, танки качаются, ход у них более плавный, чем у той же полуторки.
— Давай сюда раненого! Постелите ему за башней.
Старшина с наводчиком быстро расстелили чехол поверх крыши моторного отделения и уложили короткое тело обезноженного бойца. Обе культи были туго перевязаны бинтами и замотаны поверх марли лентами солдатских обмоток. Однако красные пятна проступали и сквозь них. Узбекское лицо раненого потеряло всю свою восточную смуглость, оно побелело от потери крови.