Налеты заканчивались так же быстро, как и начинались. Это было жестокое избиение тихоходных наземных машин быстролетными воздушными.
Оставив на шоссе Пружаны — Высокое около трех десятков машин, остальные девяносто продолжали свой путь. В одиннадцать часов две колонны под командованием комдива полковника Богданова прошли Поддубное батальонными колоннами и вышли на перекресток чуть севернее села Пелище. Навстречу им мчались танки Гудериана, только что прорвавшие утлую оборону правого фланга 4-й армии — 49-й стрелковой дивизии. Они захватили городок Видомль с его кратчайшей дорогой на Брест и теперь рвались завершить охват города с севера. Это были передовые части 17-го моторизованного корпуса вермахта — авангарды 17-й и 18-й дивизий.
Волею судьбы они сошлись на двухкилометровом дефиле близ села Пелищи. И те, и другие, несмотря на мотоциклетную разведку, выскочили из леса неожиданно друг для друга. За кормой германских танков осталось урочище Зеленая горка, за кормой наших — урочище Вузка. Между ними лежал клеверный луг и овсяное поле, перехлестнутые крест-накрест дорогами с севера на юг и с востока на запад — из Каменца в Жабинку, и из Пружан в Высокое. На перекрестке стоял большой придорожный крест, срубленный лет сто назад из местной сосны с потемневшим медным распятием. Христос в терновом венце печально взирал на начинающуюся битву.
Из походных колонн танки сходу перестраивались в боевые порядки. Сандалов сразу же отметил, что богдановские танки развертывались грамотно — как на учениях — «елочкой»: четные машины уходили от головной — вправо, нечетные — влево. При всех этих маневрах башни смотрели в сторону противника и вели огонь — одни с ходу, другие — с коротких остановок.
Немецкие «панцеры» — их угловато-коробчатые контуры резали глаз непривычными очертаниями — съезжали на поле уступом вперед, повторяя клин классической тевтонской «свиньи». Наши Т-26 уходили от дороги уступом вправо, пытаясь развернуться потом в строй фронта.
Встречный бой начали головные машины, обменявшись поспешными неточными выстрелами. И тут же, будто бы по их сигналу загрохотала пушечная пальба. Били с дистанции пистолетного выстрела, били почти без промаха. Сандалов горестно охнул: башня головного танка вдруг слетела в сторону и подпрыгнула на ухабе, словно большая кастрюля с длинной ручкой. Обезглавленный Т-26 тут же окутался дымом. Оставалось только догадываться, что стало с экипажем, если в самой башне находилось два человека — командир и наводчик.
Этот печальный эпизод занял всего несколько секунд, и внимание полковника тут же переключилось на еще два загоревшихся танка — один наш, другой немецкий.