Негодование у меня вызвали только уроки, которые относились к боевому фэнтези. Лошадь… она такая — лошадь! Та строптивая серая кобыла по имени Зорька, которую мне выделили, дышала, двигалась, фыркала, имела собственное мнение на то, что ей надлежало делать, и всячески демонстрировала свое лошадиное превосходство надо мной двуногой. Устав с ней воевать (а то, что между нами происходило, было именно холодной войной), я в один из дней подошла к этой наглой морде и, обмирая от страха, — лягнет еще — строго сказала ей:
— Слушай сюда, лошадь!
Зорька прониклась вступлением, насмешливо фыркнула и посмотрела на меня одним глазом.
— Так вот! Ты, наверное, не в курсе, но я тебя сейчас просвещу. Я — ведьма. Ведьма необученная. Так что не доводи меня до греха, по — хорошему предупреждаю! А то ведь я… как прокляну или порчу наведу. И вырастут у тебя рога или копыта отвалятся.
Бессовестная серая зверюга мне явно не поверила, что и показала всей своей мордой. Не спрашивайте как, но я уверена в этом.
— Да — да! Спроси любого, тебе все подтвердят. Давай договоримся! Ты ведешь себя как нормальная лошадь, а я… Я тебе сейчас в гриве заплету косичку и сделаю наговор. Я, правда, пока не умею по заказу делать, но они раньше сами, непроизвольно получались. Так что обязательно получится и в этот раз. Хороший, полезный наговор.
Животина всхрапнула и посмотрела на меня с задумчивостью.
— Договорились?
Судя по тому, что мне была подставлена грива, я поняла, что переговоры увенчались успехом. Я заплела ей с одной стороны тонкую аккуратную косичку со сложным плетением и закрепила кусочком бечевки. У меня в кармане как раз был тот, которым мне обвязывали тетради в магазине, вот от него и оторвала немного. А во время плетения нашептала заговор, который вычитала в предоставленной магистром Ририном книге о ведьмах и их искусстве.
Это занятие по верховой езде у меня впервые прошло без приключений и эксцессов. Меня не пытались скинуть, подо мной не скакал дикий мустанг, меня слушались, и я даже получила определенное удовольствие от действа.
— Умничка! — погладила я после окончания занятия хитрую четвероногую животину, попортившую мне столько нервов. — Косичку не давай расплетать, а то заговор рассеется, — напутствовала ее на прощание. И, скорчив рожицу хихикающим надо мной одногруппникам, отправилась в общежитие.
С тренировками на выносливость и силу у меня, как и у всех боевиков, проблем не возникло. Слишком живы еще были в памяти и в теле уроки физкультуры в школе. У нас физрук был — зверь. Гонял как тех пресловутых Сидоровых коз, и нормативы сдавать ему приходилось всем без исключения. Так что и тут: бегали, прыгали, лазили, ничего сверхординарного.