* * *
Когда мы возвращаемся к моему байку, время близится к вечеру. Я складываю одеяло и камеру в багажник, и в мой нос бьет запах горячих хот-догов из тележки, что на тротуаре, от чего у меня бурчит в животе. Я достаю свой бумажник и спрашиваю у Ди:
— Хочешь?
Она смотрит на хот-доги, как на заряженное ружье.
— Ай… нет. Я предпочитаю прожить больше пятидесяти, спасибо.
Я заказываю себе один с добавлением чили, а потом отвечаю:
— Хот-дог на улице — это Нью-Йорк.
То же самое можно было сказать о кусочке пиццы.
— Хот-дог на улице — это сердечный приступ. Ты знаешь, сколько там нитратов?
— Вот поэтому он такой вкусный. Знаешь, для того, кто утверждает, что он весь такой «лови момент», у тебя слишком много пунктиков.
Она поддается.
— Хорошо, ладно… — потом говорит продавцу. — Один, пожалуйста.
— Хочешь чили? — спрашиваю я.
— Конечно. Или все, или ничего, так?
Я улыбаюсь.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
Мы стоим рядом с моим байком и поедаем хот-доги. Когда Ди заканчивает со своим, на ее подбородке остается немного соуса. Вместо того чтобы сказать ей об этом, я забочусь об этом сам с помощью моего рта.
— Мммм, — смакую я. — На тебе он еще вкуснее.
Она смеется. Так здорово.
* * *
Наша последняя остановка — фермерский рынок в Бруклине. Она была ограничена тем, что можно было увезти на моем Дюкане, но Ди сказала, что мое общество в этой поездке стоило того, чтобы приехать сюда еще раз позже на неделе. Я помог донести ей продукты до ее квартиры, и я уже готов был пригласить ее на обед, когда она обнимает меня за шею и целует в губы.
Хренов ужин может подождать.
Я роняю сумки на пол и хватаюсь прямо за ее зад. Сжимая его, а ее черные трусики хоть тонкие, но они мне мешают. Она зарывается своей рукой мне в волосы, пока я поднимаю ее и поддерживаю так, чтобы она обняла меня ногами за пояс, контактируя с моим набухшим членом. Я всасываю ее нижнюю губу, когда ее руки гладят мои плечи, распространяя тепло ее рук и тем самым меня расслабляя. Слегка царапаю губами линию ее скул, и разворачиваюсь так, чтобы прижать Ди к холодильнику. Она стонет, когда наши бедра трутся друг о друга.
Мы оба тяжело дышим, и я целую ее шею. Потом она стонет:
— Мэтью… Мэтью, мне нужно…
Мои губы движутся по ее горячей коже.
— Боже, мне тоже…
— Я…
Следующее, что я знаю, Ди высвобождается из моих объятий, пихает меня так, что я заваливаюсь на свой зад. Я ложусь на пол, тяжело дыша, пытаясь осмыслить, что за черт сейчас происходит — когда из ванны доносится явный звук рвоты.
Готов поспорить, такого вы не ожидали, а? Нас уже двое.