— Скажем, отдашь отцов кошель у нас, а получишь хоть в Соколином, хоть и в самой столице. Всё сразу или частями, как захочешь.
— А как же там меня узнают, ссудник‑то там другой!
— Другой. А узнает по метке специальной, она на каждую сумму своя. Сама меточка маленькая, с таким оттиском, что никто пока подделать не смог. Ты её или в бусину спрячь, или в тряпки свои как следует закопай, никто и не сыщет…
Тут хозяин стукнул себя по лбу и засмеялся.
— Вот я старый пень! Вещаю тут, забиваю твою голову разными хитростями, а нужны ль они тебе нынче? С таким‑то защитником?
Лита в ответ не улыбнулась, кивнула твёрдо.
— Нужны.
— А за…
Тут в дверь постучали, и нянька втащила в комнату упирающуюся Фаню.
— Вот, почтенный Ерох, до чего твоя дочка опустилась! Застала я её с ножницами рядом с твоим, Лита, коробом. Не поверите, что делала, бесстыжая!
— Что же? — посуровел голосом отец.
— Платье еёное единственное уродовала! Чуть не на лоскутки порезала! А там такие бабочки красивые были…
В установившейся тишине Ерох от стыда за дочь схватился за сердце. Потом, продышавшись — за ремень. Лиита тронула его за руку.
— Не надо! Ничего страшного, я другое вышью…
— А я тебе и другое порежу! Пусть ты даже и мачехой моей станешь! А Ярама тебе не отдам, так и знай, мой он, мой!
Ни девушка, ни няня не заметили, как обе оказались за дверью. Громыхнула, запираясь, щеколда, а через миг к разъярённому рыку купца присоединился тонкий визг его злопамятной дочки.
— Ой, зачем же так… Она же глупая ещё, несмышлёная!
Женщина только отмахнулась.
— Не знаешь ты её просто… Несмышлёная! В каких‑то вещах и побольше нашего соображает. Говорила я Ероху, избалуешь — потом наплачешься. И вот результат! Так что не жалей Фаньку, хорошая порка ей только на пользу будет. А то только и знает 'мне' да 'мне', о других не думает… Пойдём.
Лита со вздохом послушалась.
В ссудную лавку хозяин свозил свою гостью лично, проследил, чтоб всё было чин чином: деньги тщательно пересчитаны и выдана соответственная метка. Она здорово напоминала обычную пуговицу, только без дырочек, гладкая, на тёмном фоне неяркий, но затейливый серебристый узор. Лита убрала её подальше и решила сразу по приезде положить в подаренные бусы, а то ещё потеряет. О поступке Фани Ерох не вспоминал, и девушка не решилась спросить, как она себя чувствует. Не надо ли срочно готовить матушкину мазь?
В доме она сразу же столкнулась с Рином. Небось, в окошко их углядел.
— Зайдёшь? А то мы уже соскучились.
— А Яр не спит?
— Нет. Говорит, на неделю вперёд выдрыхся…
— Сейчас, только работу возьму.