Роберт ничего не говорит. Вместо этого он поднимает одеяло, пробегает глазами по своей рубашке и опускает его снова.
– Ты сделала, как я просил.
Из всего, что он вытворил и наговорил нынче утром, это самое вызывающее. И все же это скорее завораживает, чем пугает. Такая мешанина эмоций беспокоит меня. Он должен удалиться из комнаты. Мне надо выпить кофе, собраться и отчитать его за диктаторские замашки.
Но я не двигаюсь. Просьба оставить меня погибает в глубинах сознания, не дойдя до губ. Я просто лежу и жду следующего хода, прекрасно понимая, что, если он потребует, я буду рада уступить.
Вот в чем опасность.
Решительно, но нежно он переворачивает меня с бока на спину.
– Можешь идти на свою работу, если тебе так хочется. Но ты опоздаешь.
– Я не могу…
Но прижимает палец к моим губам.
– Потом поговорим. А сейчас тебе срочно нужно расстегнуть рубашку. И показать себя мне.
Это игра во власть. Гордость брыкается внутри меня, и я чуть не отказываюсь.
Но не отказываюсь.
Что-то в том, как он на меня смотрит, что-то в его голосе…
Мои пальцы сражаются с пуговками на рубашке. Дейву было так легко отказать, но Роберту… с ним все иначе.
Рубашка расстегнута, но все еще скрывает меня. Видна лишь тонкая полоска кожи между грудями.
Он наклоняется и осторожно раздвигает ткань. Теперь она лежит на моих плечах и по бокам, словно сложенные крылья огромной бабочки. Он выпрямляется и стоит надо мной, изучая нюансы моего тела. Мое дыхание становится прерывистым, я отворачиваюсь. Я не должна хотеть этого. Не должна хотеть подчиняться приказам мужчины. Только не после того, через что мне пришлось пройти с Дейвом.
И все же.
– Раздвинь ноги, Кейси.
Я закрываю глаза.
– Мне надо на работу, – шепчу я.
– Позже. Раздвинь ноги.
Может, это из-за того, что я знаю, каково иметь такого мужчину у себя внутри? Или я, как наркоманка, все готова отдать за очередную дозу? Или какая-то часть меня не торопится встретиться с музыкой наступившего дня? И я просто ищу подходящий предлог, чтобы оправдать небольшую задержку?
А не все ли равно?
Я медленно раздвигаю ноги. Жду, что он начнет ласкать меня, но он этого не делает. Он просто ходит вокруг кровати, точно волк вокруг жертвы.
– Ты хочешь, чтобы все было по-твоему, – говорит Роберт, его глаза поглощают мое тело. – Я это уважаю. Я позволю это.
Позволю… я открываю рот, чтобы возмутиться, но он снова наклоняется и прикладывает палец к моим губам.
– Как я уже сказал, ты сможешь поговорить потом. А сейчас я хочу, чтобы ты слушала. И ты сделаешь то, что я хочу, не так ли, Кейси?
Мое сердце грохочет в груди паровым молотом. Наверное, он тоже слышит его. Он убирает палец, но молчит.