Люди смотрят. Мне не надо оглядываться на многочисленных прохожих, чтобы увидеть это. Я чувствую их взгляды, как чувствовала это в Вегасе.
Но имеется одно существенное отличие – в Вегасе дерзость уместна. Выставить себя напоказ в том облегающем платье перед полным залом народа – это в духе города развлечений, именно этого там от тебя и ждут. Об этом даже в брошюрах пишут. У Вегаса прекрасно поставленная экономика. Он такой, каков есть.
Но здесь, напротив офисного здания в Санта-Монике, внимание мистера Дейда абсолютно не к месту.
Люди смотрят на нас. Они видят летящие искры, чувствуют напряжение. Они хотят знать, что будет дальше.
И я хочу знать, что будет дальше.
Но я не должна поддаваться импульсу. Я делаю резкий вдох, расправляю плечи, пытаюсь не замечать посторонних взглядов.
– Вы ставите меня в затруднительное положение, мистер Дейд. – Мой ли этот голос, наполненный убедительной, но ложной уверенностью в себе? Я ли это, смотрю в его глаза, словно приглашаю к тому, чтобы подтолкнуть меня к следующему шагу? – Мой босс думает, что я переспала с вами, чтобы получить этот контракт. Вы компрометируете мою профессиональную репутацию.
Он склоняет голову набок, его глаза продолжают скользить вверх-вниз по моему телу, как несколько мгновений назад делали его пальцы на моей шее.
– Я не предлагаю бизнес каждой женщине, с которой сплю. Только тем, у кого есть гарвардское образование.
– А! – вырывается у меня. – Ну, тогда хорошо, что я не выбрала Йель.
Я осторожно отодвигаюсь от него, поворачиваюсь и сажусь в машину. Его теплый смех преследует меня, когда я жму на газ.
И только через несколько миль я понимаю, что мой пиджак остался у него.
Вечер пятницы. По пятницам я готовлю ужин для Дейва у себя дома. Всегда. Это небольшой ритуал, который стирает из нашей жизни налет неуверенности.
Вот и сейчас он сидит за моим обеденным столом, ест курицу с розмарином и дымящейся спаржей. Рядом с тарелкой стоит нетронутый бокал белого вина.
– Я составил бюджет для кольца, – говорит он.
– Бюджет?
– Я подумал, мы можем потратить около двенадцати тысяч, – объясняет он. – За двенадцать тысяч можно купить качество, а не внешний блеск. Мы хотим, чтобы все было взаправду, так?
Я поворачиваюсь к стеклянной двери, ведущей на задний двор. Дейв всегда предлагает, чтобы все было взаправду, но при этом сам не знает, что означают эти слова или как правильно их применять.
А я? Когда мистер Дейд водил кубиком льда по моему бедру, когда он целовал меня в том месте, где Дейв никогда не поцелует, когда дразнил меня своим языком… было ли это взаправду? Это казалось самой реальной вещью на свете. И в то же время было совсем нереально.