– Неплохая жизнь, скажу я тебе, – мягко говорит он. – И ты это знаешь. Ты жила по этим правилам последние…
– «Потерянный рай».
Ага, попался! Вот он, отблеск чувств, которые Роберт скрывает от посторонних глаз. Быстрый, мимолетный, почти неуловимый, но он был, и чувство это далеко не амбициозность.
– Я не понимаю тебя, – огрызается он. – Какое отношение имеет эта книга ко всему происходящему?
– Не просто книга, – поправляю я его. – Книга твоей матери. Она здесь, на твоей книжной полке. Зачем ты хранишь ее?
На его челюстях начинают играть желваки; он отпускает мою руку.
– Не вижу причины ее выкидывать.
– Правда? – Я встаю и беру томик с полки. – Это всего лишь книга, Роберт. Нет нужды быть сентиментальным по отношению к ней. – Я подхожу к камину. – Давай сожжем ее.
Очередной всплеск эмоций, но эти уже узнаваемы. Только глупый не разглядит гнев.
– Я не жгу книги.
– Бумага и картон. Вот и все. И мы же не все экземпляры сжигаем. Только этот, экземпляр твоей матери. Ну же, Роберт! Будь бойцом. Мы же на войне! А на войне бушуют пожары, разрушаются вещи, горят книги. – Я переношу книгу через решетку и держу над углями.
– Отдай мне эту чертову книгу!
– Твоя мать была побежденной. Она и твой отец, они проиграли более способным оппонентам. Проиграли таким, как ты. Ты многому научился у этих людей, тех самых, что разрушили жизнь твоих родителей, которую они построили для себя, построили для тебя. А ты из всего этого вынес только одно – научился оправдывать зло.
Его движения настолько быстры, что я не успеваю понять, как он оказывается рядом со мной, оттаскивает меня от камина, бросает книгу в другой конец комнаты и так грубо прижимает меня к себе, что я начинаю задыхаться. Держа меня за спину, он второй рукой хватается за ворот моей блузки и тянет к себе, верхние пуговицы разлетаются во все стороны.
Впервые он напоминает мне Дейва.
– Все в порядке, – говорю я. – Я понимаю. Это война. На войне женщин насилуют.
Он тут же отпускает меня и отходит на три шага назад.
– Ты думаешь, я способен на это? Думаешь, я могу причинить тебе боль?
– О, Роберт, ты не просто сделал мне больно. Ты уничтожил Кейси Фитцджеральд. Дочки моих родителей больше не существует.
– Не глупи. Я помог тебе открыть свое истинное Я!
Я качаю головой:
– Всю свою жизнь я боялась быть отвергнутой, стать невидимой. Я думала, ты защищаешь меня от этого, – говорю я, слегка заикаясь. – Но теперь, смотрясь в зеркало, я вообще не вижу никакой женщины. Я вижу нечто могущественное, беспощадное, опасное существо, чьи действия и настроение зависят от того, в какую сторону подует ветер, от вибраций земли и притяжения луны. Я вижу существо без собственного разума! Поэтому я полагаю… я полагаю, существует несколько способов сделаться невидимой.