Содрогаясь в экстазе, Пенни почувствовала, как мысок его ботинка скользнул по ее ноге вверх – от лодыжки к коленям – и вскоре уперся в промежность. Невольно вспомнилась их первая встреча: как она, распластавшись на ковре, поймала свое растрепанное отражение в полированной глади мужской туфли ручной работы. Слова застряли в горле. Трясущимися руками Пенни принялась разглаживать подол и обнаружила мокрое пятно. Промокла и салфетка. Забыв про официанта, она сбросила ногу Макса, кое-как поднялась и, хватаясь за спинки стульев к вящему неудовольствию их состоятельных владельцев, заковыляла обратно в туалет. От бесконечных оргазмов дрожали колени. Почти у самой двери ноги все же подломились, и Пенни упала. Встать не было сил. Последние метры до отделанного кафелем убежища пришлось ползти на карачках. Укрывшись в кабинке, она задрала мокрую юбку и сунула в себя два пальца. Вскоре ей удалось нащупать розовый шарик, но тот никак не давался в руки. Слишком скользким оказался силикон.
Выгнувшись дугой, Пенни запустила те же пальцы в анус, пытаясь добраться до черной бусины. Тщетно!
Внезапно за спиной послышалось:
– Зря стараешься, все равно не вытащишь.
Голос принадлежал Алуэтте. Кинодива шагнула в кабинку, без тени смущения созерцая эротическую дилемму Пении.
– Год назад я так же корчилась в этом самом туалете. От помешательства меня спас младший официант. Отважный юноша. Высосал черную бусину, как змеиный яд, прямо из моего derriиre[4].
Выставив обнаженный лобок, Пенни еле слышно взмолилась:
– Помоги…
Алуэтта обозрела гладко выбритую промежность и присвистнула.
– Так вот, значит, что он в тебе нашел. Такой прекрасной киски я еще не видела. – Она облизнулась. – Славненькая.
От выделений накапала лужица на полу.
– Расслабляйся, – посоветовала Алуэтта. – Сбросить камень любви с трона можно лишь мощной струей женского сока!
Преклонив колени на кафельный пол, она обхватила Пенни за бедра и припала кинозвездным ртом к сочащейся молодой вагине. Пенни заерзала, вжимаясь в подставленное восхитительное лицо, словно плотнее усаживалась в седле. Почувствовала, как пальцы Алуэтты исследуют задний проход.
Постепенно стимуляция пошла на убыль. Наконец Алуэтта оторвалась от своего занятия и выплюнула в унитаз розовый шарик. Лишившись второй половинки, черная бусина выскользнула, и актриса, выставив ее напоказ перед Пенни, отправила вслед за первой. Оба магнита сомкнулись с пугающим плеском, и Алуэтта нажала на смыв.
– Не благодари меня, мышка, – промолвила она, бросая оценивающий взгляд на понесенный соперницей ущерб. – Настанет день, когда ты пожалеешь, что я не дала тебе умереть от наслаждения. – Повернувшись к зеркалу, она принялась подправлять смазанную линию губной помады. – Теперь слишком поздно. Скоро и ты станешь как мы все. Его рабыней.