Пожалуй, вот почему мир с готовностью воспринял известие об исчезновении женщин в той же бездне. Искусственная гиперстимуляция выглядит идеальным способом сдерживать целое поколение молодежи, которой хочется все больше и больше от мира, где всего подряд становится все меньше и меньше. И кем бы ни были жертвы – хоть мужчины, хоть женщины, – пристрастие к возбудимости, судя по всему, стало новой общепринятой нормой.
В один из редко выпавших вечерков вне офисных стен Пенни с Тэдом сходили на вечеринку в «Йельском клубе». В обществе пенсильванской голубой крови молодой стряпчий чувствовал себя как рыба в воде. Нет, он пока не собирался забросить идею о коллективной тяжбе, и это несмотря на кровоподтеки, отметившие неудачу Пенни подыскать истиц. Тэд придерживался рациональной линии в духе поживем – увидим. Да, он был уверен: дайте только время, и материализуется немало женщин с исковыми заявлениями. Ну а пока суд да дело, можно объявить наступление на фронте оспаривания патентных прав от имени самой Пенни.
В чем, собственно, и заключалась еще одна причина отметить сегодняшний вечер. Ведь завтра Пенни столкнется с совладельцами «Би-Би-Би», которые потребуют дачи показаний.
Очутившись в «Йельском клубе», она даже восхитилась, с какой непринужденной ловкостью Тэд носит смокинг и приветствует кое-кого из самых богатых ньюйоркцев как старых друзей. За такого есть смысл держаться. Вот если бы только он перестал домогаться вагинального коитуса… Остальные этапы ритуала ухаживания они уже освоили, плюс-минус, но Пенни не могла пойти на риск, что он пострадает. А объяснять свои растущие страхи тоже не хочется.
Погрузившись в мысли, она столкнулась с другим гостем. Пролилось несколько капель шампанского, однако непоправимого ущерба никто не понес. Высокий бородач показался знакомым.
– Вы ведь Пенни Харриган, да? – Он выставил руку. – Я Пьер Лекуржет.
Ах да, писатель-лауреат, кавалер Алуэтты на момент ее смерти.
– Очень печальная история, – сказал он.
Пенни крепко пожала ему ладонь.
– Вы, должно быть, ужасно страдаете. Она была такая хорошенькая.
Он грустно ответил:
– Вы заблуждаетесь. У нас не было интимной связи.
Пенни ждала, что за этим последует.
– Старались много раз, – произнес он, – но я не смог узнать ее с той стороны.
Пенни обдало волной дурных предчувствий. Перед глазами брызнула кровь из возбужденного органа насильника в метрополитене.
– Что-то… внутри моей Алуэтты… – начал было Пьер Лекуржет, а потом лишь вздохнул.
Исповедь за него закончила сама Пенни:
– Там вас что-то тяпнуло?