— Ладно, я пойду, — он встал, застегнул ворот рубашки, — я пойду, Павел Никифорович… До встречи, ребята.
Он не глядел ни на Сашку, ни на Петра. Пока шел к двери, чувствовал, что все смотрят ему вслед, и это было неприятно тоже потому, что знал: сейчас Дорошин разразится руганью в его адрес, в ход пойдут упреки, которые он никогда не решился бы высказать в глаза, а ребята будут сидеть молча — и никто не скажет в его защиту хотя бы слово.
Спускаясь по лестнице, он думал о том, что не надо было приходить сюда, все было и так ясно после вчерашнего разговора. Старик полез в амбицию, и теперь уже нет смысла пытаться гасить огонь. Теперь Дорошин начнет действовать: Рокотов знал это хорошо, знал, что именно в такие минуты, когда стариком движет гнев, он энергичен и неутомим и его решения всегда остроумны. С чего же он начнет? С обкома? Навряд ли… Только что выдержал битву за свержение Логунова и вдруг сразу же с жалобой на своего выдвиженца? Нет, он слишком умен, старик. И все же надо быть готовым к ударам с этой стороны.
Когда шел через площадь, подумал о том, что, судя по всему, торопится. Следовало бы еще раз обмозговать с карандашом в руках все «за» и «против». Ведь может случиться и так, что горячку порет. А если принять за основу правило меньших потерь? Когда Братское море создавали — затопили несколько сотен квадратных километров тайги… Большая потеря, несомненно, зато выгода какая? А ну-ка начали бы расчищать будущее дно… Сколько бы провозились… И гидростанция была бы пущена в строй гораздо позже, и страна получила бы намного меньше электроэнергии.
Надо зайти к Гуторову. Знал привычку председателя исполкома с утра, перед поездкой по полям, с полчаса прикинуть план на день. Так и есть, гуторовский газик уже у подъезда.
Шаги по лестнице гулко отдаются в пустом здании. Рокотов не спеша поднялся на второй этаж, пересек холл. В двери приемной торчит ключ. А на вешалке — гуторовский дождевик, с которым председатель исполкома большую часть года не расставался, как и с знаменитыми на весь район резиновыми сапогами, которые всегда лежали в багажнике газика.
Еще в приемной Рокотов услышал басовитый голос Гуторова:
— Ты мне мозги не заливай, — громыхал он, — что у тебя за поголовье, я знаю. Если ты на отсутствие пастбищ будешь жаловаться при твоем поголовье, то что тогда говорить другим?.. Имей в виду, разговор с тобой может быть серьезный… — Он увидал Рокотова и добавил: — Вот тут ко мне Владимир Алексеевич зашел, так что сейчас я ему тоже скажу о твоих фокусах.
И положил трубку. Встал, сделал несколько шагов навстречу Рокотову. Пожимая руку, пояснил: