Мысль о том, что мертвые возвращаются специально для того, чтобы совершать мелкие проказы, всегда казалась мне нелепой. И все же торопиться с выводами не следовало, ведь разумной альтернативы, объясняющей все странности, так и не нашлось. К своему удивлению, едва я это признал, как почувствовал облегчение, будто именно к этому выводу и стремился. В то же время совсем отказываться от научного в пользу сверхъестественного не хотелось. Я сформулировал гипотезу, а любые гипотезы нужно проверять. Конечно, проведение эксперимента в моем случае исключалось, но можно собирать информацию и искать связи между фактами.
Я вспомнил, как Мейтленд устроил для американских гостей экскурсию по больнице, призывал Розенберга и Страттона обратить внимание на резные перила главной лестницы и указывал на доспехи якобы пятнадцатого века. И в Лондоне, во время собеседования в клубе «Брекстон», Мейтленд со знанием дела рассказывал о недавнем прошлом здания. Когда он приехал в следующий раз, я притворился, будто интересуюсь резьбой, и спросил, откуда известно, что это работа Роберта Гринфорда. Намерения мои состояли в том, чтобы завести разговор об истории Уилдерхоупа, и тогда любые вопросы о предыдущих обитателях будут выглядеть вполне естественно.
– В книге прочел, – ответил Мейтленд.
– О прерафаэлитах?
– Нет. Не слишком люблю это направление в искусстве. На мой вкус, слишком много сказочного – все эти рыцари, ангелы, феи… Не находите?
Тут Мейтленд будто задумался, и мне пришлось напоминать о своем вопросе.
– Так что это была за книга? В которой говорилось про Гринфорда?
– История Уилдерхоупа, – отозвался Мейтленд. – Случайно наткнулся в мужском отделении, в комнате отдыха за журналами о крикете.
– И кто же ее написал?
– Один историк, лежал тут в госпитале для выздоравливающих во время войны. Надо думать, от скуки не знал, чем заняться. Хотите, можете почитать. Правда, написано очень сухо.
В тот же день Мейтленд вручил мне тонкую книжицу в линялом тканевом переплете желтого цвета. Я едва сумел разобрать название: «Уилдерхоуп-Лодж – охотничья резиденция Викторианской эпохи». Внизу стояло имя автора – Хьюберт Спенс и название издательства – Джордж Дж. Харрап и K°, Кингсуэй, Лондон.
В коротком вступлении рассказывалось об обстоятельствах написания книги, далее шло подробное описание здания и его отличительных особенностей. Нашлась целая глава о «Домашней утвари», которая в те времена включала полотна Россетти и Берн-Джонса, редкий китайский комод и швейцарские часы семнадцатого века в футляре из позолоченной бронзы. Но в основном в книге говорилось о сэре Джеральде Гезеркоуле, человеке, по заказу которого был построен Уилдерхоуп, и его архитекторе, Роберте Лиле. История семейства Гезеркоул от нищеты в семнадцатом веке до получения дворянского титула ко времени Первой мировой войны была в подробностях рассказана в невероятно скучном «Приложении», но я не нашел ничего, объяснявшего возвращение неупокоенных духов, жаждущих мести. Никаких убийств, подозрительных смертей, нарушенных клятв или сомнительных предков, занимавшихся нечистыми делами. Только утомительное перечисление успехов на ниве торговли, филантропических деяний и этапов, предшествовавших вхождению в высшие классы общества. Книга меня разочаровала.