В целом поведение девочки можно назвать обычным, если не считать навязчивой идеи по поводу принадлежащей ей тряпичной куклы. Игрушка очень старая и весьма потрепанная. Мариан настаивает, что это ее «дочка». Называет куклу «маленькая Мариан», ухаживает и разговаривает с ней, как с настоящим ребенком. Относится к игрушке с трогательной нежностью, а если кто-то пытается забрать «маленькую Мариан», впадает в ярость. Но, когда период обострения проходит, охотно соглашается, что это просто игрушка.
Надеюсь, вы позволите Мариан принять участие в одной из ваших программ. У девочки была тяжелая жизнь, бедняжка заслуживает большего. Учитывая, какой богатый арсенал средств находится в вашем распоряжении, верю, что вы сможете помочь девочке.
Теперь о другом деле – попечители горячо одобрили ваше предложение о создании Хоуторнского филиала. Сэр Филипп Остлер особенно загорелся этой идеей и собирается написать вам в самое ближайшее время. Нужно подготовить документы к общему ежегодному собранию, но времени еще много (заседание назначено на конец сентября). Сэр Филипп оказывает нам поистине неоценимую помощь в трудном деле сбора средств, и с его поддержкой ваш замысел вполне осуществим. Сэр Филипп уже подыскивает архитекторов!
Надеюсь, вскоре вы снова почтите нас визитом.
Искренне ваша, Марджери Гарретт
Доктор Марджери Гарретт,
главный врач».
Джейн знала, что я ездил в Лондон, но об истинной причине поездки я умолчал. Придумал, что собираюсь на встречу однокурсников. Когда Джейн спросила, как все прошло, я описал веселый денек, проведенный в Сохо. Рассказывал, как мы предавались воспоминаниям в ресторанчике, где подавали дешевую, но вполне настоящую итальянскую кухню, но сам не переставал думать о Палмере. Особенно не шли из головы жалобы бедняги на насмешки медсестер. Я надеялся, что Джейн среди них не было. И, даже если она смеялась над Палмером вместе с остальными, шутки ее не были слишком жестокими.
Было около двух-трех часов ночи. Я сидел на кровати, курил и любовался изящной спиной Джейн, гладкой кожей и соблазнительной впадинкой, которую так и тянуло потрогать. Не в силах противостоять соблазну, я протянул руку, коснулся ее прохладной кожи и ощутил глубокое удовлетворение, почти облегчение. Джейн сидела, уперев руки в поднятые колени, и пила горячий чай.
Не знаю, почему я не сказал правду. Может быть, боялся, что Джейн посчитает мое поведение нелепым, и надо мной станут издеваться, совсем как над Палмером.
Вернувшись в Уилдерхоуп, я зашел в свою комнату и обнаружил очередную записку от Мейтленда. Тот написал, чтобы в марте я на субботу ничего не планировал. В отеле «Савой» в один из выходных намечается благотворительный вечер, организованный Хоуторнским попечительским советом. Это благотворительная организация, помогающая молодым людям, страдающим душевными болезнями. Мейтленд участвовал в одном из их проектов и теперь поручал мне прочитать всем желающим лекцию о «передовой психиатрии». «Организатор – сэр Филипп Остлер, соберется много важных шишек». Фамилия Остлер была мне знакома – этот человек был постоянным героем светской хроники в газетах и журналах.