– Надо было поговорить с Мэри. Теперь я чувствую себя виноватой…
– Ты все равно ничего не смогла бы сделать, – ответил я, сжав ее руку в ответ. – Успокойся.
– И все-таки…
Погладив Джейн по щеке, я сказал:
– Не казни себя. Этим горю не поможешь.
Каждый раз, когда я входил в комнату сна, невольно вспоминал, как Мэри сидела здесь, придвинувшись поближе к свету, и нервно оглядывалась, едва заслышав, как открывается дверь. Иногда впечатление было такое отчетливое, что на месте другой сестры я видел перед собой Мэри.
Бедняжка поднялась по лестнице и вышла, даже не закрыв дверь. Пробиралась по крутому склону, порвала одежду, потеряла туфли. В темноте кинулась через болото, бежала куда глаза глядят, пока не споткнулась и не упала в глубокую холодную топь. Каждый вечер перед сном я ломал голову над одним и тем же вопросом: от какой опасности спасалась Мэри Уильямс?
Когда я собирался уходить из кабинета Мейтленда, он протянул мне направление.
– Не могли бы вы осмотреть этого джентльмена?
Вопрос был задан спокойно, почти небрежно, но меня обмануть было трудно. Мейтленд хотел загладить ущерб, нанесенный репутации больницы скандалом с Мэри Уильямс. В Уилдерхоупе давно пора было начать прием приходящих пациентов, – это не только улучшит мнение о нас в местных кругах, но и поможет задобрить Совет здравоохранения.
Нового пациента звали Эдвард Бёрджесс. Во время войны этот мужчина четыре года проработал армейским шофером и все это время демонстрировал отменное здоровье. Потом пошел служить пехотинцем, был направлен на фронт и там вместе с товарищами попал под обстрел. Бомбежка спровоцировала стремительное ухудшение душевного здоровья. Бёрджесс был доставлен в медпункт на береговом плацдарме в Нормандии. Оттуда его эвакуировали в Англию и с тех пор лечили различными способами. Хотя внешне все как будто наладилось, Бёрджесс постоянно оставался в напряженном состоянии и был склонен к приступам тревоги. Бёрджесса назначили на бумажную работу, а после демобилизации он занялся логистическим бизнесом в Ловстофте, причем весьма успешно. За короткое время Бёрджесс стал уважаемым членом местной торговой ассоциации. Заслуги его были настолько общепризнанны, что Бёрджесса вскоре выбрали ее президентом. И все же его продолжали мучить тяжелые воспоминания, а по ночам снились кошмары, в которых он снова видел поле боя и переживал ужасы войны. Несколько раз в неделю Бёрджесс просыпался от собственных криков, весь в поту. Время от времени пропадала чувствительность в ногах. Состояние Бёрджесса осложняло совместную жизнь с женой, и в конце концов после долгих споров и уговоров супруга наконец заставила его обратиться к врачу.