— Да ладно, Силь, забудь! — смутился парень. — Ты вообще молодец, что пережила этот кошмар и не свихнулась! Я тоже могу извиняться за то, что торчал в каморке за сценой, собирая покалеченные мозги, и не вышел на помощь…
Сильвер невольно улыбнулась, слегка скривив губы, поскольку ей все еще хотелось плакать. На следующий день после их выступления в «ДиЭм» у нее так дрожали руки, что доктор, утром осматривавший обожженную ладонь и делавший перевязку, всерьез предложил зафиксировать ее зажимом, чтобы лучше накладывать эластичный бинт. Вечером ей еще предстоял визит к психологу, хотя девушка предпочла бы, чтобы время сеанса было назначено пораньше. Кароль сказал, что она не свихнулась, однако Силь не заявила бы об этом с такой уверенностью.
Ей всю ночь снились кошмары, она несколько раз просыпалась с криком, один раз даже настолько громким, что разбудила великую писательницу, которая изволила почивать в соседней комнате и, чтобы не нарушать покой своего драгоценного сна, обычно пользовалась берушами и повязкой на глаза. Госпожа Суздальцева не замедлила заглянуть к дочери и сурово заметить, что она могла бы вести себя и потише. В такие минуты Сильвер чувствовала себя очень одинокой. Если бы рядом был папа, он бы постарался утешить ее и успокоить, сделал бы что‑нибудь… Когда он был поблизости, Силь всегда чувствовала себя в безопасности, он умел прогнать не только ночные кошмары, но и вообще любые проблемы. С тех пор, как его не стало, она все больше размышляла о том, что осталась совсем одна — мама не в счет. Только мурлыкающий рыжий Васька старался, как мог, утешить хозяйку. Вот если бы не он, она точно бы свихнулась прошедшей ночью…
Утро тоже не принесло облегчения. С одной рукой все было делать очень неудобно. Сильвер кое‑как умылась и причесалась, после чего связалась по коммуникатору со вчерашним таксистом. Госпожа Суздальцева еще спала: ее заверения медперсонала в том, что она сможет сама оказать любую помощь своей дочери, со спокойной душой отдыхали вместе с ней. Мигом приехавший по вызову таксист по просьбе Силь доставил ее в ту же больницу, из которой вчера забрал. После перевязки девушка пошла в палату Камиллы Лесновой — к ней уже пускали посетителей.
Кэм все еще была без сознания. Ее лицо и руки покрывали многочисленные повязки, а от кровати к приборам тянулись тонкие прозрачные трубки и провода. Рядом с кроватью на невысоком стульчике сидела, сгорбившись, немолодая усталая женщина.
— Здравствуйте, тетя Зина, — Сильвер неуверенно затопталась на пороге.
Почему‑то она чувствовала себя виноватой в том, что может ходить своими ногами и вообще относительно неплохо выглядеть, в то время как Камилла до сих пор не пришла в себя после взрыва. Рядом с постелью Лесновой зелеными лампочками подмигивали какие‑то аппараты, высчитывающие пульс и прочие жизненно важные показатели девушки.