— Ты что, держишь меня за идиота? — разозлился Жозеф. — Ты все прекрасно слышала, Бетти! Я более двадцати лет сплю рядом с тобой и прекрасно знаю, когда ты спишь и когда лжешь!
Это была настоящая пытка: во рту у Бетти пересохло, страх парализовал ее. Женщина приподнялась на локте: нужно было во что бы то ни стало найти выход.
— Ты пугаешь меня, Жо, вот я и лгу! Допрашиваешь, будто служишь в королевской жандармерии! Думаю, Поль Трамбле мне вовсе не родственник, но он был так красноречив, что завоевал мое доверие и сумел стащить ключи от приходской школы. Он постучался в нашу дверь один-единственный раз и наврал с три короба. А потом я боялась, что соседи начнут говорить про меня гадости. Клянусь тебе, Жозеф, этот парень в черном самого черта мог перехитрить! А я порой не слишком сообразительна, вот и решила, что лучше ничего тебе не говорить. Потому что я тебя хорошо знаю, ты вспыхиваешь, как порох. Я боялась, что если ты начнешь искать с ним ссоры, то он может причинить тебе вред или напугать Мари, если подстережет ее как-нибудь вечером. Ведь это он похитил малыша Луи Шардена. Ты, должно быть, заметил, как я мучилась из-за ключей в тот вечер, когда его похитили.
Бетти задохнулась от рыданий. Она неловко уткнулась мокрым от слез лицом в грудь мужа.
— В прошлом году ты снова начал пить. А когда ты пьешь, я всего боюсь. Прости меня! Я тебе солгала, но я не предавала тебя. Да я бы лучше умерла! Наш союз был благословлен священником, мы дали клятву перед Богом, и я не могу ее нарушить.
Жозеф Маруа молчал, слезы жены тронули его сердце, зачерствевшее от скупости, жадности и недоверия. Выгоду он всегда ставил выше чувств. И Бетти это доставляло немало страданий.
«Жо, — думала она, — ты должен поверить мне на слово. Я могу припомнить, сколько раз мне было стыдно из-за твоей мелочности, из-за твоей жадности, из-за стремления заграбастать то, что может принести тебе прибыль! Я ведь помню, Жо, как ты не хотел отдавать Эрмин сломанные игрушки, которыми перестали играть наши дети. Но когда раскрылся ее певческий талант, ты только и думал, как бы на нем нажиться. Ты отказался удочерить ее, однако потом захотел выдать за Симона, хотя они оба этого не желали. Ты вырвал у Лоры те небольшие деньги, что у нее были, когда она нашла наконец свою Мимин, угрожал ей, не знаю уж там чем. Бог свидетель, ты ничем не лучше Трамбле!»
Бетти еще сильнее заплакала. Поль… Бетти с наслаждением шептала имя своего любовника. Возможно, он и использовал ее, возможно, совсем ее не любил, но он дал ей счастье, столько счастья. «Я влюбилась в Поля! Теперь его уже нет в живых. И он не сможет рассказать правду. А я — я больше не увижу его, не смогу поцеловать его в шею, и он никогда больше не будет играть моими кудрями…»