— В тот раз я был сильно выпимши?
Олег покосился на караульных и отрицательно покачал головой. Лекарь вздохнул и, ласково погладив пациента по голове, обозвал непотребным словом:
— Да ты, парень, уникум.
Олег набычился, но, зыркнув в сторону караульных, смолчал. А лекарь не унимался.
— Как есть — уникум. Вот посмотри. — Он схватил помятый листок. — Неделю назад — вывих большого пальца левой руки, рваная рана на тыльной стороне правой ладони, разрыв мочки левого уха, а сейчас, — он всплеснул руками, — никаких следов!
Тут он снова захватил левое ухо пациента и дернул так, что Олег едва не взвыл.
— Ну просто никаких. Даже шрама не осталось. А ведь ухо-то, ухо было — страсть одна, клочьями висело.
Он снова яростно потер подбородок и повернулся к старшему караульному:
— Вот что, милейший, я должен обследовать его поподробнее. Мы сейчас пройдем в рентгеновский кабинет, а вы подождете здесь.
Старший отрицательно мотнул головой.
— Никак нет. Невозможно. Он в статусе опасного, так что мне велено не спускать с него глаз.
Лекарь ощерился, видно, собираясь разразиться гневной тирадой, но затем, похоже, ему в голову пришла другая мысль. Он равнодушно кивнул и небрежно произнес:
— Что ж, если тебе так хочется навсегда лишиться возможности иметь детей, можешь посидеть в уголке. Установке сто лет в обед и там так фонит, что пары минут будет достаточно. А в защищенной пультовой больше одного человека не поместится.
Караульный обеспокоенно вскинулся:
— А как же энтот?
Доктор пожал плечами:
— А ему-то не один черт?
Караульный смерил Олега жалостливым взглядом и сморщил лоб в напряженных раздумьях.
— А ну как он на вас накинется?
— А смысл? — парировал лекарь. — Ну прибьет он меня, так тут всего один выход. Все одно мимо вас пройти придется. Да и дверь прикроем на два засова, вы отсюда — снаружи, а я изнутри — с пульта. Пущай рвется.
Караульный еще поморщил лоб, а потом согласился:
— Ладно.
Лекарь обрадовано потер руки, подхватил пару факелов и, распахнув толстую, тяжелую дверь, так похожую на бронезаслонку, кивнул Олегу.
— Прошу, молодой человек.
Олег, из всего этого разговора уловивший только, что пребывание в том месте, куда его приглашал лекарь, является настолько опасным, что даже такой примерный служака, каковым ему представлялся старший караульный, счел за благо пренебречь прямым приказом, настороженно покосился на разинутый зев двери. Входить внутрь ему как-то не хотелось. Однако особого выбора у него не было. Если, конечно, не попытаться снова воспользоваться теми странными возможностями, которые, что ни говори, пока приносили ему только неприятности. Впрочем, сейчас он не чувствовал в себе никакого возбуждения, которое непременно предваряло взрыв его необычных способностей, и это вполне могло означать, что если он попытается кинуться в драку, то ему придется рассчитывать только на свои обычные возможности. То есть все, что он может противопоставить трем дюжим караульным, — это мышцы худого и довольно щуплого четырнадцатилетнего пацана. Слишком неравное соотношение. И он шагнул вперед.