А те же глаза уже после вылета—красные, слезящиеся, и не поймешь, то ли оттого, что командир АНТ-42 наплевал на черные очки, то ли… Взрывов было два, значит, до цели долетели оба самолета, а вот на вопрос только что севшего Байдукова – «Как Паша?» – никто из встречающих ответить не захотел… или не смог. Как не могут ответить на него до сих пор – после капитуляции остатков Шестой армии район, невзирая на высокую радиоактивность, был буквально прочесан в поисках остатков второго самолета, совершенно напрасно прочесан…
Как объяснить собравшимся здесь, почему прославленный летчик, дважды герой, после возвращения из того полета невзлюбил «Марш авиаторов», и стоило песне дойти до куплета со «взглядом, пронзающим каждый атом» и «воздушным флотом, дающем ответ на любой ультиматум», каменел лицом и либо уходил, либо, если уйти было нельзя, начиная планомерно напиваться?
А как описать свои чувства, когда по радио прозвучало: «Правительство Союза Советских Социалистических Республик, исчерпав дипломатические методы решения проблемы и не желая развязывать полномасштабные боевые действия, приняло решение о ликвидации Шестой ударной армии под командованием генерала Огису Риппо. Решение приведено в исполнение сегодня, 20 августа 1939 года, в 3 часа 17 минут». И разворот «Правды» со списком награжденных, а в списке, среди прочих летчиков, девять фамилий, совершивших лишь один вылет… и еще девять с пометкой «посмертно».
Его собственной фамилии тогда в газете, разумеется, не оказалось. Не положено было, ведь инженер-конструктор Фролов безвылазно сидел у себя в институте и занимался чем-то нужным и непонятным, а оружейного техника Иванова, пробывшего на войне всего четыре дня и снарядившего лишь два самолета, за что к герою представлять? Нет, не рассказчик он все-таки…
– Что ж, если вы хотите развернутого описания всего, что происходило в то время на Халхин-Голе, с перечнем полков, их комплектацией, техническими и военными подробностями операций, то потерпите еще пару месяцев. Сейчас «Воениздат» заканчивает выпуск трехтомника мемуаров Жукова, посвященных той самой войне. Выход решили приурочить как раз к пятидесятилетию событий, к двадцатому августа. Вот там вторая половина второго тома целиком посвящена столь интересующей вас теме. Если же в двух словах, то надо признать, что операция была задумана крайне рискованно, и если бы не удачное стечение обстоятельств и не тщательная подготовка, вполне могла бы провалиться…
Втянувшись в повествование, Иван Аркадьевич постепенно забыл, какой он «никакой рассказчик».