Да — а-а! Экипировочке срочно требуется делать апгрейд, удаляя любые признаки принадлежности к Синдикату. Не модно стало, не модно! Максим оглядел себя критически. Именно этим он и собирался в первую очередь заняться, после возвращения из Кривой балки. А теперь — в дорогу. Спустившись с крыши на землю, подтянул пару лямок и ремешков, попрыгал на месте, прислушался. Всё в норме. И затрусил в нужную сторону.
Найти открывшийся ход было не так уж сложно, находился он прямо возле железнодорожного полотна. Стены появившегося сектора, как аномалии, под дождем просматривались отчетливо. Словно огромный пузырь фантастического размера, высился сектор перед сталкером, прорисовывая входные ворота нитями дождя, похожими на серебристые висюльки новогодней ёлки. Здравствуйте дети!
Закоренелым Дедом Морозом шагнул Рекс за эту завесу и обомлел. Перед ним оказалось пространство, полностью залитое ярким солнечным светом. Очень захотелось перекреститься. Свят, свят, свят! Но так уж получилось в жизни, что воспитание того времени, когда Максим становился как личность, прочно осело в его сознании.
Полным атеистом он, конечно, не был и считал, что каждый вправе верить, во что и кого хочет. Даже в церкви, когда его крестили, он всё не мог побороть смущение и повторять движения, проводящего ритуальные действия священника. А сзади родня дёргала за одежду и брюзжала — крестись, крестись. А он просто не мог. Попробовал разок и больше не смог. Надо отдать должное священнику, поняв разрывающие Максима чувства, он сказал замечательную фразу. — «Не самое главное прилюдно совершать те или иные действия, показывая рвение к слепой вере. Важно то, что человек чувствует внутри себя. Независимо от пола и национальности. Быть важно добрым и понимающим других. Спасибо за то, что пришли именно к нам. А вера приходит со временем. Приходит в нас самих. Тогда мы и начинаем слышать музыку вечного». Эту сцену в церкви из головы Максима не смогли удалить даже те невзгоды, которые обрушились на него, потерявшего память почти полностью. Странно, произошедшее тогда Макс помнил, а лица родни словно были закрыты туманом. Как в передачах о криминале или раскрытии военных тайн, когда человек говорит с экрана искаженным компьютерной обработкой голосом, а лицо тщательно заретушировано полупрозрачным пятном. О том, чтобы попробовать хоть что‑то вспомнить, Максим даже не попытался подумать, зная какие, при нулевом результате, почувствует головные боли.
Но времени на размышления уже не осталось, пора приступать к активным действиям. Через сотню метров впереди стая Тушканов облепила непонятного вида массу. Вероятно, опять, навалившись всем скопом, какую‑нибудь псевдо — плоть загнали, а теперь довершают победное пиршество. И ведь маленькие твари, а челюсти и когти, что у заправских динозавров. Они и были похожи на маленьких двуногих динозавриков. Максим давно заинтересовался, производными от каких животных Тушканы являлись? Скорее от крыс. А может и от собак, кто знает? Впрочем, теперь это не столь неважно. Сейчас они явно были стайными хищниками. И загонять до изнеможения свою добычу умели с настойчивостью и упорством. И если Тушканы навалятся стаей, жертве не часто удаётся отобиться.