С улицы доносилось пение цикад. Тишина укутала спальню, и только Клари, будто единственная живая в этой комнате, тревожила ее, то звуком сбившегося дыхания, то сдерживаемым стоном. Ее темное тело сливалось с темнотой комнаты, растворялось в ней, словно было ее частью или ребенком, совсем не похожим на своего родителя, полным жизни, переполненным чувствами и ожиданиями.
Он чувствовал, как дрожит ее тело. Чувствовал, как иголочки покалывают его спину, как жар разливается по телу, заставляя его пылать, точно в горячечном бреду. Запах ее тела смешался с ароматом парфюма, тревожил его ноздри. Влага покрыла его ладонь, когда он провел ею по ее плечу, испещренному бесчисленным множеством капелек пота. Ее тело влекло его, возбуждало, обещало встречу с чем-то еще более желанным и прекрасным. И он не смел противиться этому влечению, шел у него на поводу, словно собака бежал на поводке за хозяином, стремясь забраться глубже, познать больше. И ради этого он готов был и дальше идти на поводу, ибо это того стоило…
Когда она уснула, Эрик в одних трусах вышел на улицу, опустился на корточки, спиной оперся о стену дома и устремил взгляд в ночь.
Этой ночью он впервые увидел слезы на ее глазах. Впервые. Увидел блеск в ее глазах, когда она смотрела на него. Несмотря на темноту, окружавшую их тела. Быть может, это также были слезы? Кто знает. Но потом она плакала. Это он знал точно. Она отвернулась от него. Но он видел легкое подрагивание ее плечей и тихий, едва слышимый всхлип. Это произошло впервые за все время их знакомства. Никогда прежде он не забирался так глубоко по тропе познания ее внутреннего мира. Она открылась ему. Возможно, даже против собственной воли. Не устояла перед ним, перед его желанием добиться своего, вывернуть ее душу наизнанку.
Он должен был быть доволен собой. Но почему-то не чувствовал удовлетворения. Так, легкий привкус. Не более. Вместо него ощущал странное волнение. Смутное предчувствие чего-то, чего стоило избегать, а не нестись к нему навстречу, галопируя, словно рысак.
Трескот цикад отвлек его внимание от самокопания в поисках причины возникновения предчувствия. Бросил взгляд на каменный забор, ограждавший территорию дома, в котором снимал апартаменты. В темноту, чернее которой могла быть разве что космическая пустошь. Поднял взгляд выше, чтобы посмотреть на небо, изумительное ночное небо Доминиканы, усыпанное мириадами звезд, подернутое местами легкой дымкой, созданной белесым покрывалом облаков, недвижимых, точно приклеенных к небосводу. И луна, желтый диск которой завис над горизонтом, будто замер в растерянности при виде того огромного расстояния, что отделяло его от противоположной стороны неба.