Частый дождик стучал по шляпе старика, прыгал по асфальтированным дорожкам на кладбище, барабанил по надгробиям, будто желая пробудить от вечного сна тех, кто покоился под ними.
Вода попала за воротник пальто, но старик будто и не заметил этого, все пытался унять бурю, что разразилась в груди с того самого момента, как узнал о смерти Эрика. Было бы справедливо, если бы он занял место Эрика на этом кладбище. По крайней мере, он – старик, доживающий свой век на этой планете. Молодые не должны умирать, особенно так. Сказали, что это было ограбление, хотя ценного ничего не пропало. Впрочем, кроме ноутбука и мобильного телефона у Эрика ничего ценного и не было. Полиция Доминиканы нашла среди вещей убитого его паспорт, так установили личность и национальную принадлежность, сообщили в Нидерландское посольство в Санто-Доминго, которое и переправило тело на родину.
Похоронили Эрика сегодня. Старик достоял до середины церемонии прощания и ушел, не выдержал гнетущей атмосферы, слез родных, Мелани. Слишком это было тяжело, особенно для стариковского сердца. Чувствовал вину за то, что случилось. Как-никак, но именно он обучил Эрика Искусству. Сожалел об этом. Да и как не сожалеть, когда все обернулось таким образом.
Пришел на могилу жены. Здесь было тихо, спокойно. Опустился на лавочку у могилы, да так и застыл, утонув в воспоминаниях.
– Прости меня, Мерел ван дер Хост. Зря я тебя послушался, – проговорил старик, смахивая воду с глаз: то ли капли дождя, то ли слезы.
– Искусство – мое детище и таким оно и должно остаться. Мир не готов к Искусству. Пусть же оно умрет вместе со мной. Второй раз одну и ту же ошибку я не совершу.
Старик набрал полную грудь воздуха и тихо выдохнул. Будто хотел вместе с воздухом выдохнуть из груди и те гроздья печали и боли, что терзали его старое сердце.
– Никогда больше, Мерел. Никогда. Прости меня, где бы ты ни была, моя любовь. Прости, – старик вытер глаза, оглянулся. Вокруг было ни души, только стриженые кусты блестели мокрыми листьями, да деревья шелестели кронами на ветру. Запрокинул голову. Взгляд устремился к низким серым тучам, туманом клубившимся над головой.