Вот. Без преамбул и всяких «как дела». Прямиком к делу. Что ж, ничего удивительного, ведь она их мама.
– Мы так давно тебя не видели, – продолжала она.
– Дел много. – Он сильнее сжал трубку.
– Но сейчас ведь ты свободен?
– Нет, пока занят. Я пробуду в городе всего дня два. Боюсь, у меня не будет времени.
– Джеймс, мы не виделись несколько месяцев, – перебила мать, но голос ее звучал спокойно.
Он приезжал к родителям на День благодарения, Рождество и дни рождения. Разве этого не достаточно? Видимо, нет. Он знал, что они ждут встречи с нетерпением, но у него нет времени сидеть без дела. Он должен работать. Должен. Джеймс закрыл глаза и прикрыл их рукой.
– Неужели я прошу слишком многого? Приезжай хоть ненадолго, – прозвучал в трубке мамин голос.
– Прости, мама. Я послезавтра уже уезжаю.
– Ах, так. – Повисла пауза. – И куда на этот раз?
– Э-э-э… – Он спешно подыскивал благовидный предлог. – Конференция в Японии.
– В Японии? Очень интересно.
Джеймс явственно почувствовал разочарование, которое мама пыталась тщательно скрыть. Впрочем, визит к родителям станет еще большим разочарованием. Лучше пусть их встречи останутся краткими, редкими и безболезненными.
– Может, заглянешь к нам, когда вернешься?
Он понял, что мама пытается улыбнуться.
– Может быть.
Абонент отсоединился. Джеймс повесил трубку и дал себе слово больше никогда не прикасаться к этому чертову телефону.
– Так-так, – раздался ехидный голос.
Джеймс убрал руку и посмотрел вверх на кровать. Лицо ее было прямо на краю матраса, и она походила на кошку, добравшуюся наконец до сметаны.
– Кто бы мог подумать, что Джеймс Вольф способен лгать близким? – Она подалась вперед, отчего ее губы оказались почти у него перед глазами. – «Уезжаю послезавтра». Вчера ты сказал мне, что у тебя двухнедельный отпуск.
– Я устал. Нет желания опять куда-то ехать.
– Лгун. – Глаза ее сверкнули, ему показалось, она все понимает.
– Это ужасно?
– Конечно. Не хочешь видеться с семьей?
Джеймс мечтал закончить разговор на эту тему как можно скорее.
– Разве ты всегда говоришь правду?
– Нет, разумеется.
На губах появилась очаровательная улыбка. Джеймс желал видеть ее снова и снова. А потом целовать эти губы. Он протянул руку и коснулся ее подбородка.
– А я, значит, не могу соврать?
– Ты же пай-мальчик, не забывай. – Глаза ее потемнели.
– Оказывается, в тебе много плохого, а мне показалось, ты тоже пай-девочка.
– Опять заигрываешь со мной? Или смеешься?
– Когда ты так близко, сложно удержаться. Странно, как просто заставить тебя покраснеть. Плохие девочки так быстро не краснеют.