Я задрала голову и посмотрела на звезды. Что-то я не заметила ТАМ душу Жени Травиной. Ее душа, душа настоящей Жени Травиной, обитала в крестьянском доме, на пуховой перине… А вот как звали девушку, чей гроб мы поднимали из могилы, это еще предстояло узнать.
При помощи специальных тросов, их принес мужичонка, которого я отправила за керосиновой лампой, гроб подняли и установили на краю могилы.
– Слабонервных просим не смотреть, – сказала я на полном серьезе и принялась поддевать ломиком крышку гроба. Она как-то быстро поддалась.
– Слышь, – подал голос один из протрезвевших от работы и всего происходящего мужиков, – может, мы того, пойдем, а?
– Никуда вы не пойдете. Поимейте совесть. Давайте посмотрим, кто лежит в гробу.
Крышку подняли, я взяла лампу и посветила в гроб.
– Матерь Божья, – перекрестился один мужик.
– Господи Христе, – сказал другой.
В гробу лежала пачка воззваний народного движения «Россия». Один из мужиков хотел было уже взять листок, протянул руку, но я слегка огрела его ломиком. Нечего пролетариату читать фашистские воззвания. Пусть лучше водку пьет.
Я сама захлопнула крышку и приказала заколотить ее. Мы ушли уже на рассвете, когда могила была восстановлена. Поставили крест, а фотографию Жени Травиной я спрятала в сумке.
Мужики отправились пить в какой-то шалаш. Мы покурили да и пошли к машине.
– Ты знала, что там никого нет?
– Догадывалась. С той самой минуты, когда встретила здесь Вика.
– Жаль, что с ним нельзя провести такой же фокус. Открыли бы гроб, а он живой.
– Увы. Если честно, – я села в машину и вставила ключ зажигания, – то он мне понравился. Я почти влюбилась в него, с первого раза.
– Он нравился женщинам. Красивый, я ничего не говорю…
– Вот и не говори.
– Куда мы теперь?
– Навестим Женю Травину в ее квартире.
– Ты же сама сказала, что она ее снимала.
– Какая разница. Она там жила. Если бы она эту квартиру снимала, то соседи бы сказали. Это вообще не имеет никакого значения. Ты со своей любовью к порядку никогда и ничего не добьешься. Иногда все решает случай, любопытство и даже преступление. Маленькое. Как такая вот эксгумация, например.
* * *
Мы приехали и поднялись в квартиру, где когда-то жила Женя Травина. Перед «смертью». Двери я открыла, естественно, своим ключом. Вернее, ключами.
– Заходи. Чувствуй себя, как дома…
Павел, по-моему, просто ошалел от событий этой ночи.
– Ты, агент 007, что ты можешь сказать об этой квартире?
– То, что здесь давно никто не живет. Запах специфический.
– Правильно. А теперь посмотри, чего не хватает в прихожей? – Я включила свет. Плащ желтоватого цвета, какие-то другие вещи, на которые я обратила внимание еще год назад. Но все-таки чего-то, очень, на мой взгляд, важного, здесь не хватало.