Что сие означает? Президент, требуя безусловного выполнения задания, открыто призывал: заготавливайте хлопок так, как вы пшеницу до недавнего заготавливали. Была бы команда — и на харманы стали доставлять некондиционный сырец: повышенной влажности, высокой засоренности, второй сорт сдавали первым, а третий — вторым. Там, где хозяйства не дотянули даже с таким хлопком, подсобили статистики, не без содействия хякимов. Так, оказывается, хозяйства страны “произвели” 1,3 миллиона тонн хлопка. По неофициальному утверждению специалистов, на хлопковый харман республики доставлено не более 900 тысяч тонн сырца.
Как же выполняли план по заготовке зерна? Судя по официальным сводкам, в 1999 году Туркменистан “в сжатые сроки собрал рекордный урожай пшеницы в один миллион пятьсот тысяч тонн”.
— Эта цифра не что иное, как приписка, — комментирует Халил-ага. — Зерна сдано не более 800 тысяч тонн, включая сюда и ячмень. В республике же емкостей лишь на 500 тысяч тонн. Куда остальное девают? Видимо, так и остается на бумаге.
Привозная мука, конечно, обходится дорого, но все же она подешевле бутафорского полуторамиллионного каравая, слепленного из половы, сора, несуществующих зерен и дутых цифр, взятых с потолка. Спрашивается, зачем? А для обмана общественного мнения, из желания прикрыть свою неспособность управлять страной, ради ложной славы самовлюбленного честолюбца, прекрасно понимающего, что зерно выгоднее завозить. Что он и делает. Но зачем же тогда распылять технику, расходовать воду, материальные и людские ресурсы, вместо того, чтобы бросить их на производство хлопка, в выращивании которого у туркменского дайханина огромный опыт. От “белого золота” и доход значительно больше, нежели от зерна. “Баши” сам же в порыве откровенности проговорился, что обойдется без зерна и сможет прокормить свой народ, если даже подряд грянут три неурожайных года.
Прописная истина: о состоянии экономики страны судят, прежде всего, по тому, каков жизненный уровень народа, иначе говоря, как ест-пьет и одевается человек. Это понимают даже авторы программы “1000 дней”, поставившие целью до 2000 года обеспечить в Туркменистане “продовольственное изобилие”.
О каком “изобилии” идет речь, если простой туркменский селянин забыл, как еще совсем недавно, “в проклятые советские времена”, радушно принимал гостей, зарезав барана, наготовив чорбы и плова с полным дастарханом свежеиспеченного чурека. И запить было чем: кому верблюжий чал, а кому и водку с шампанским. Ныне же, как ни грустно признаться, в его доме не всегда найдется даже зачерствелая пшеничная лепешка. А о свежем мясе, молоке и не мечтает. Накопления на сберкнижке прогорели. Корову и верблюда продали — женили сына, овец проели, а ковры тоже распродали.