Я, Овид Рамотсве, родился близ Махалапье в 1930 году. Сейчас мне шестьдесят лет, и думаю, Господь отпустил мне еще совсем немного. Я был у доктора Моффата в больнице в Мочуди, и он послушал мне легкие. Он сразу понял, что я работал на руднике, покачал головой и сказал, что рудники калечат.
Узнав приговор доктора, я не заплакал. Не скажу, чтобы я был смелым человеком, но огорчаться я не стал. Я оглядываюсь назад, вспоминаю, что начинал с нуля, а теперь у меня почти двести голов скота. А еще у меня есть Прешес, хорошая дочь, заботливая, она ухаживает за мной, заваривает мне чай. А я сижу и смотрю на горы. Издалека они кажутся синими, здесь все издалека кажется синим. Я люблю свою страну. У нас нет политзаключенных. У нас демократия. В Банке Ботсваны полно денег — за алмазы. Мы никому ничего не должны.
Но раньше все было не так хорошо. Пока мы не построили свое государство, мужчины уезжали на заработки в Южно-Африканскую Республику, на рудники. Страна наша тогда называлась протекторатом Бечуаналенд, и правили ею англичане. Мне исполнилось восемнадцать, и отец сказал, что мне пора отправляться на рудники: земли у него не так уж хороши, и ему нечем будет помочь мне и моей будущей жене.
Я уехал на грузовике. У меня были только одни башмаки, запасная рубашка и запасные штаны. И больше ничего, только мама дала в дорогу немного билтонга — вяленого мяса. Я закинул свой чемоданчик в грузовик, и тут все родственники, что собрались меня провожать, запели.
Мы ехали в кузове грузовика. Каждый час водитель останавливался и раздавал нам фляги с водой. В Йоханнесбурге нас две недели обучали. А потом отправили в шахту. Нас заводили в железные клетки и спускали вниз. Внизу были вагонетки, на которых нас развозили по длинным мрачным туннелям, где кругом только камни да пыль. Камни взрывали, и моя задача была грузить их — по семь часов в день.
Я проработал на рудниках много лет и откладывал каждый грош. Другие тратили деньги в городе — на женщин, на выпивку, на красивую одежду. Я же посылал деньги домой, в банк. Каждый год я покупал по нескольку коров, а мои двоюродные братья присматривали за ними. Коровы телились, и мое стадо постепенно становилось все больше.
Я бы, наверное, так и вкалывал на рудниках, если бы не тот страшный случай. Меня к тому времени перевели на другую работу, получше, я стал помощником взрывника. Не взрывником, конечно, взрывать доверяли только белым. Работа была хорошая, и начальник мой мне нравился.
Однажды он забыл в туннеле жестянку с завтраком и попросил меня вернуться за ней. Туннель освещали лампочки, но все равно надо было пробираться осторожно, потому что повсюду были штольни метров по семьдесят глубиной.