— Как же так Палыч? — встревожено забубнил Писарев. — Что же это ты, старина?
— Нормально всё, Серёжа, — болезненно улыбнулся в ответ заслуженный профессор. — Выкарабкаюсь.
— А что врачи говорят?
— Да, ерунду всякую. Мол, сердечная недостаточность, спровоцированная хронической усталостью. Следовательно, работать надо поменьше, а отдыхать, наоборот, побольше да почаще.
— Прямо, как мне недавно…
Иван Павлович и его ученик принялись, понятливо дополняя друг друга, обсуждать проблемы современной отечественной медицины.
«Непростой мужчина — Сергей Васильевич», — мысленно прокомментировал Мисти, пребывавший «в образе» алтайского шамана Костьки. — «В том плане, что очень серьёзный и цельный: невысокий, но крепкий, кряжистый и большеголовый, с очень волевым лицом. И глаза, надо отдать должное, хорошие: очень спокойные и упрямые-упрямые-упрямые. Помочь такому — дело, безусловно, правильное и благое. Ладно, попробуем. Не вопрос…. Всё, хватит думать о постороннем. Если, конечно, нет желания пошло «проколоться». Полностью погружаемся в дела текущие. Я — потомственный алтайский шаман Челпанов. Я — потомственный алтайский шаман Челпанов…».
— В дальнюю дорогу я, Серёженька, собираюсь, — сообщил Лазаренко. — Зайсан Костька мне напророчил…. Видишь — рисунок?
— Ну, картинка. Любопытное солнышко робко выглядывает из-за изломанной линии горизонта. Животные всякие бродят между ёлками, соснами и берёзками. Самолёт летит над какими-то горами…
— Не над «какими-то», а над алтайскими. Эта длинная горная цепь — знаменитый Катунский хребет, представляющий собой единую и очень мощную аномальную зону.
— Может, конечно, и Катунский, — недоверчиво поморщился Писарев. — Что из того? А вы, уважаемый зайсан, хорошо рисуете. И олень очень похожим получился, и соболь.
— Это, однако, не соболь, — невозмутимо зевнув, сообщил Челпанов. — А солонгой, однако. Он же — сусленник. Из шкурок этого зверька, однако, и моя безрукавка пошита. Очень тёплая…. Да и не я эту картинку рисовал, однако. Совсем даже и не я.
— А кто же тогда?
— Судьба. Вернее, однако, её рука незримая…. Ухмыляешься, известный бизнесмен? Мол, очередной шарлатан и обманщик встретился на твоём жизненном Пути? Однако, напрасно. Совсем…. Хочешь, Фома неверующий, попытать свою Судьбу, однако?
— М-м-м…
— Попытай, Серёжа, — посоветовал Лазаренко. — Алтайцы считают, что Ворон живородящий дружит с Судьбой. А та, в свою очередь, иногда делится с ним своими заветными секретами и тайнами. Иногда и самыми сокровенными.
— Хорошо, попытаю, — непонятно вздохнув, согласился Писарев. — Что я должен делать?