Он повернулся к истертой доске и взял из желобка кусок мела; секунду помедлил, слыша из-за спины шелест тетрадей и дыхание студентов, усаживающихся поудобнее и приноравливающихся к рутине занятий.
– Нашими учебниками будут… – Он писал на доске названия и медленно проговаривал их вслух: – “Средневековая английская поэзия и проза” под редакцией Лумиса и Уилларда и “Английская литературная критика. Средневековый этап” Джона Аткинса. – Он по вернулся к слушателям. – Наш магазин этих книг еще не получил, они появятся недели через две. Пока же я дам вам некоторые общие сведения о теме и целях курса, и вы получите кое-какие библиотечные задания.
Он помолчал. Многие, склонясь над тетрадями, прилежно записывали то, что он сказал; иные неотрывно смотрели на него, слегка улыбаясь, желая выглядеть умными и понимающими; кое-кто глазел с явным недоумением.
– Основной материал для этого курса, – сказал Стоунер, – содержится в антологии Лумиса и Уилларда. Мы будем рассматривать образцы средневековой поэзии и прозы с трех точек зрения: во-первых, как литературные произведения, значительные сами по себе; во-вторых, как начальные проявления литературного стиля и метода в английской традиции; и, в-третьих, как риторические и грамматические решения проблем рассуждения, практически применимые даже сегодня.
К этому моменту почти все студенты перестали записывать и подняли головы; даже “понимающие” улыбки сделались чуточку напряженными; в воздух взмыло несколько рук. Стоунер показал на одну, которую высоко и ровно держал рослый темноволосый молодой человек в очках.
– Сэр, это общий английский для четвертой группы первого курса?
Стоунер улыбнулся юноше:
– Могу я узнать ваше имя?
– Джессуп, сэр, – ответил студент, сглотнув. – Фрэнк Джессуп.
– Да, мистер Джессуп, – кивнул ему Стоунер. – Это общий английский для четвертой группы первого курса; и моя фамилия Стоунер – и то и другое я, конечно, должен был сказать в начале занятия. У вас есть еще вопросы?
Молодой человек снова сглотнул.
– Нет, сэр.
Стоунер еще раз кивнул и окинул аудиторию доброжелательным взглядом.
– У кого-нибудь есть ко мне вопросы? Студенты молча смотрели на него; улыбок уже не было, и кое-кто удивленно открыл рот.
– Вот и хорошо, – сказал Стоунер. – Я продолжу. Как я уже объявил вам вначале, цель этого курса – из учить ряд произведений, написанных в промежутке приблизительно между тысяча двухсотым и тысяча пятисотым годом. На пути нам встретятся кое-какие исторические события; придется преодолевать разнообразные трудности – языковые и философские, социальные и религиозные, теоретические и практические. Школьное образование в каком-то смысле будет нам мешать, ибо наши мыслительные привычки, с помощью которых мы пытаемся постичь суть пережитого и воспринятого, оказывают на наши ожидания такое же сильное определяющее влияние, какое привычки средневекового человека оказывали на его ожидания. Давайте для начала рассмотрим некоторые из привычек ума, под воздействием которых средневековый человек жил, мыслил и писал…