Незнакомец обернулся, отчаянно пытаясь вновь сложить две половинки своего оружия. Но в этот момент я с силой, подкрепленной инерцией, вогнал ему в солнечное сплетение кулак, а сразу после этого и второй – под подбородок. Издав сначала стон, а затем хрип, он как подкошенный рухнул на землю.
Жадно хватая ртом воздух, чтобы наполнить изголодавшиеся легкие, я прижал к его виску дуло пистолета. Похоже, он был еще в худшем состоянии, чем я. В какой-то момент я испугался, что его вот-вот вырвет, но нет, обошлось.
– Эх, с каким удовольствием я бы пристрелил тебя прямо здесь, – произнес я, шумно отдуваясь. – Так что давай, отвечай на вопросы.
Голова его была прижата к мокрому асфальту, так что пререкаться он не мог. Я же сумел наконец получше его разглядеть. На вид года двадцать два, аккуратная стрижка, приятные черты лица. Этакий типичный американский симпатяга-квотербек. Явно новичок в профессии наемного убийцы.
– На кого ты работаешь? – спросил я.
– На Микки-Мауса.
– Я не шучу, приятель. Ты мне совсем не нравишься. И я не знаю, кто ты такой.
– Я работаю в британском посольстве в Вашингтоне.
– Что-то тебя далековато от него занесло.
– Тебе тоже полагается быть в другом месте.
– Кто твой босс? – Я бесцеремонно пнул его ногой в пах, дабы освежить память. Похоже, средство оказалось действенным.
– Энвин, – выдохнул он.
Сэр Морис Энвин возглавлял отделение МИ-6 в Вашингтоне.
Я выписал ему вторую дозу средства от забывчивости.
– Это он прислал тебя сюда?
Он справился с позывом на рвоту.
– Да.
Третья доза.
– Не думаю, что Энвин мог дать такой приказ.
– Ну ладно. Не он сам.
– Тогда кто?
– Хикс. Грэнвил Хикс.
Я уже раскрыл тайну загадочного «Г.» – того самого, чья подпись стояла под меморандумом Скэтлиффа. В списке, которым снабдила меня Марта, было три имени, которые можно было сократить до буквы «Г». Одним из них был Грэнвил Хикс.
– Хикс будет рад, когда узнает, что ты угодил за решетку по обвинению в покушении на убийство. Что явно не на пользу твоей карьере, приятель. Или у тебя сегодня выходной, и ты разгуливаешь по Нью-Йорку, стреляя наобум в случайных прохожих?
Он посмотрел на меня как-то странно.
Я взял его бумажник, вынул водительские права и визитку. И то, и другое было на одно имя, Джулс Ирвинг, страховой агент.
– Ты подумал о том, что твои друзья в Вашингтоне скажут полиции, когда я сдам тебя туда? Что-то подсказывает мне, что нет. А ведь они наверняка скажут, что никогда о тебе и слыхом не слыхивали. У парня не все в порядке с головой, скажут они, вот и вообразил о себе бог знает что. Именно это они и скажут полиции. Кстати, знаешь, что подумает полиция? Полиция подумает, что ты один из тех чокнутых, которых здесь, в Нью-Йорке, миллион и которых хлебом не корми, дай пострелять по несчастным прохожим. И знаешь, кому поверит полиция? Полиция поверит британскому посольству в Вашингтоне. И чем сильнее будешь пытаться убедить копов, что ты британский агент, тем больше у них будет оснований надолго отправить тебя в психушку. И пока ты будешь сидеть в камере, размышляя о том, как провести ближайшие двадцать лет, однажды темной ночью кто-то тихонько прокрадется к тебе и положит конец твоим размышлениям. Подумай об этом. У нас с тобой впереди целый вечер.