В такие минуты Хуана хватало на то, чтобы отпустить короткую шутку, но удар и дикая езда на колесе ошеломили его. Он обаятельно улыбнулся женщине и вышел из каюты.
Прошло всего десять минут с тех пор, как он нырнул в реку. Десять минут, в которые Макс один противостоял трем стрелкам. Хуан достал пистолет, отвел затвор, чтобы просушить его, и подул в ствольную коробку. Больше он ничего не мог сделать, но «глок» – оружие выносливое и никогда еще его не подводило.
Коридор у каюты женщины был пуст. Оранжевые лампы, мерцающие в настенных светильниках – предполагалось, что это похоже на свечи, – отбрасывали необычные тени. От этого в слабо освещенном коридоре возникало ощущение дома с привидениями. На каждом шагу в ботинках Хуана хлюпало, а за ним оставалась дорожка зловонной речной воды. Неожиданно одна из дверей чуть приоткрылась, оттуда выглянул глаз.
– Закройте дверь и не выходите, – велел Хуан. Повторять не понадобилось. Даже если бы Хуан не был вооружен, его голос заставлял подчиниться.
Крики прекратились. При захвате заложников это означало, что стрелки полностью владели ситуацией и толпа стала послушной. Дурной знак.
Хуан нашел лестницу, быстро осмотрелся и, никого не увидев, решился. Он осторожно поднимался, пока не увидел настил верхней палубы. Отсюда она казалась пустой, поэтому Хуан поднялся чуть выше. И несмотря на жару, заледенел в мокрой одежде.
Несколько человек окружили лежащую на полу фигуру. Кто-то стоял возле нее на коленях. У Кабрильо сердце словно замерло в груди. Аргентинцев не было видно, только пассажиры, и он с тошнотным ужасом понял, кто там лежит.
Он выскочил из укрытия и побежал. Увидев бегущего с пистолетом Хуана, какая-то женщина закричала. Остальные обернулись, но Хуан не обратил на них внимания. Он ворвался в круг.
Макс Хенли лежал на спине, лицо его было наполовину залито кровью, которая образовала лужу на деревянном надраенном до блеска настиле палубы. Хуан приподнял голову Макса и прижал пальцы к шее товарища в тщетном стремлении нащупать пульс. И о диво – сердце билось сильно и устойчиво.
– Макс, – позвал он. – Макс, ты меня слышишь? – Он осмотрел глазевшую на них толпу. – Что случилось?
– Его застрелили, а стрелки схватили какую-то женщину и побежали вниз.
Хуан фалдой стер с лица Макса кровь и увидел длинную, глубокую кровоточащую царапину поперек виска. Пуля только оцарапала Макса. У него, вероятно, сотрясение, несомненно, потребуются швы, но с ним все будет в порядке.
Хуан встал.
– Пожалуйста, позаботьтесь о нем.
Он снова бросился по лестнице вниз, гнев и адреналин делали его безрассудным. Аргентинцы подошли к «Натчезской красавице» с правого борта, поэтому он пробежал поперек корабля и по другой лестнице спустился на главную палубу.