Бонне увидел футляр виолы. Он посмотрел на Карлу, и она не отвела взгляда.
– Разве во время ночной службы играют музыку, миледи? – удивился охранник.
Второй раз за вечер графиня промолчала. Но теперь ее воля не подвергалась испытанию.
– Позвольте мне понести ваши вещи, миледи? – предложил не дождавшийся ответа Бонне.
Карла была рада оказаться на улице. Передвигалась она мелкими шагами, внутри у нее все болело, но ходьба все равно доставляла ей удовольствие. Антуанетта взяла ее за руку, и они повернули на восток, к мосту Нотр-Дам, перегороженному цепями и охраняемому четырьмя ополченцами, которые жарили на костре каштаны. Потом итальянка и ее спутники повернули на юг, мимо Сент-Кристофер, а затем снова на восток, к башням собора.
Некоторые дома и мастерские охранялись наемной стражей – эти люди кивали Бонне. Карла презирала его, но была рада, что ее сопровождает известный в округе человек. В отличие от Вилля здесь на улицах не было трупов, но графиня не сомневалась, что их просто успели убрать. Лужи, оставшиеся на земле после ливня, уже высохли – за исключением самых глубоких, – но дождь не смыл темные пятна на некоторых стенах и дверях. Остров был гиблым местом.
Они прошли мимо Отель-Дье. Оцепенение, которое Карла почувствовала утром, усилилось с наступлением темноты. Оно окутывало все вокруг, словно невидимый черный туман, сгущавшийся не только от страха, но и от стыда – хотя этого чувства не наблюдалось ни у солдат, ни у Бонне.
Они вышли на Паперть, и по характерному чавканью под ногами женщина поняла, что это застывшая кровь. Знакомое ощущение. Мерзавцы осквернили даже площадь перед собором. Луна за их спинами постепенно поднималась, приближаясь к зениту, и каменная резьба на фасаде собора казалась огромной мозаикой из серебристых и черных плиток. Сцена Страшного суда, скрытая в тени, была на месте. Как и Карла. Перед ней было убежище – если это понятие еще не утратило смысла. Громадные двери под фризом были открыты. Внутри десятки невидимых свечей отбрасывали тусклый, мерцающий свет. У входа слонялись три ополченца. Вероятно, чтобы отгонять гугенотов, которые придут искать тут спасения, подумала итальянка и еще раз оценила пользу от присутствия Бонне.
– Антуанетта! – позвала она девочку. – Здесь мы будем в безопасности, пока не найдем себе другого убежища. По крайней мере до утра. И я хочу тебя поблагодарить – сюда нас привела твоя история.
– Моя история?
– Ту, что ты придумала, раскладывая карты. Дама и собака.
Внезапно Бонне попятился – Карла не могла не заметить, что он оставил ее в опасности, откуда бы та ни исходила, – и вытащил меч. С северной стороны площади к ним метнулась хрупкая фигурка девочки. Одной рукой девочка приподнимала платье, придерживая его на бедрах, а в другой держала мешок. Остановившись в нескольких шагах от графини, она отпустила подол, взяла мешок обеими руками и замерла в напряженной позе. Потом незнакомка посмотрела на ее охранника, и у Карлы возникло странное чувство, что опасность грозит ему, а не девочке.