– Тогда, ради всего святого, уходите! – крикнул он. – У меня нет полномочий вас преследовать.
Луна светила прямо в лицо Бернара. Капли пота падали на его стальной нагрудник. Ярость и злоба капитана не могли скрыть его жалость к себе и страх. Его знамя было осквернено, а личная армия – разгромлена. Однако он был богат и имел роскошный дом. Слава, купленная собственной кровью, привлекала его меньше той, за которую уплачено кровью других.
Орланду не двигался, хотя варианты его действий были очевидны.
Но госпитальер на всякий случай заявил о своих претензиях на приз:
– Дьяволу сегодня нужна твоя душа! И ему не принято отказывать.
Гарнье прижал кулак к сердцу, словно пытался имитировать хорошие манеры:
– Я никогда не служил Ле Телье. Я восхищался вами! Во всем этом не было необходимости.
Матиас обвел рукой огромный, мрачный некрополь, в который превратился усеянный трупами берег:
– О необходимости можешь рассказывать не мне, а им.
– Вы меня слышите, шевалье? Я уступаю. Вы победили, – повторил Бернар.
Орланду отвернулся, словно его схватка с совестью завершилась.
Он поставил ведро на землю, собираясь прислушаться к голосу разума.
Если Тангейзеру удастся продлить этот фарс еще на минуту, юноша незамеченным доберется до заграждения – никому не будет до него дела.
На помощь пришел Гарнье, обеспокоенный его молчанием.
– Вы получили все. Что вам еще нужно? – спросил он.
Неожиданно иоаннит заметил синюю ткань на шее капитана. Он узнал шарф Карлы, еще когда капитан покидал дом Ле Телье, и догадался, какое она нашла применение этому куску шелка.
– Это у тебя шарф моей жены? – крикнул рыцарь.
Кто-то загоготал. По рядам милиции пробежал нервный смех.
Тангейзер улыбнулся. Пусть пожалеют своего предводителя, если они способны на это чувство.
Гарнье сдернул с шеи шарф, словно это была петля.
Орланду снял тряпку, прикрывавшую ведро.
Матиас напрягся.
Сын фанатика собирается показать Бернару голову. Он не покидал сцену, а снова завоевывал ее. Госпитальер понимал и это, речь уже шла не о совести его пасынка. Этот долг был уплачен, когда он убил Доминика.
– Эй, ты! – крикнул рыцарь, кивая на Людовичи. – Парень с рукой на перевязи и с ведром! Принеси мне шарф Карлы!
Орланду уронил тряпку, но не повернулся и не выпрямился.
– Живее! – поторопил его отчим. – Она устала. И она долго ждала.
Юноша колебался. Наконец он сунул руку в ведро.
Парень хочет доказать, что он мужчина, понял Матиас. Пора выяснить, какой ценой…
Орланду поднял голову Доминика за волосы, и в эту секунду Тангейзер выстрелил.
Усилие, которое развивал лук, было громадным. Турецкая тетива запела, словно струна арфы.