Актеры разошлись и снова пошли друг к другу.
— Стой!… — опять крикнул Белявка и с прискорбием замотал головой из стороны в сторону. — Король, да руки-то у тоби где? Вареники, что ль, в миске несешь?
— Виноват-с… привык у стола служить! — отозвался Вольтеров.
— Затвэрди ж, шо ты король; благородно иди, свободно, вот так, ручками маши!… Шо тоби херой? Плевать ты на него хотел!
Но как ни бился и ни поправлял Вольтерова Белявка, ничего путного не выходило.
— О, Боже ж ты мой! — вздыхал Белявка, утирая красным платком со лба прошибший его пот. — Бугая грамоте скорее выучишь, чем тебя ходить!…
— Постой, — мягко вмешался Пентауров; он отдал трубку Ваньке, встал и направился к актерам. — Я его сам научу. Ведь ты ж видал, как я хожу? — обратился он к Вольтерову.
— Видал-с…
— Вот тебе и пример, как короли ходят: так и пройди! Чувствуй себя барином… Это же так просто!
Пентауров прошелся перед актерами походкой, напоминавшей Арефия Петровича Званцева перед лавкой Хлебодарова.
— Вот изобрази меня!
— Я не смею-с!… — смущенно пробормотал тот.
— А я приказываю! — строже сказал Пентауров. — Ну, живо!
Вольтеров выставил вперед живот и пошел, виляя им из стороны в сторону.
— Дурак! — воскликнул, рассердясь, Пентауров. — Разве я так хожу? Чего ты пузо выпятил? Где же у меня живот? Он оглядел себя и пожал плечами. — Совсем у меня живота нет!
— Виноват-с!… — Вольтеров стоял красный, как рак, опустив глаза в пол.
— На меня смотри, а не вниз! — продолжал ІІентауров. — Вот я гуляю… Свободно!… Легко!… — Он остановился около Вольтерова.
— Гуляй рядом со мной. Гляди, как я иду, так и перенимай в точности!
Вольтеров, следя за каждым движением подобравшего живот барина сделал плечо о плечо с ним несколько торопливых шагов, потом вдруг занырял точно такой жеманной походкой, отставив заднюю часть на манер журавля.
Ванька, стоявший у кресла с разинутым ртом с трубкой в руке, фукнул в кулак, уронил трубку и, бросившись подымать ее, ткнулся с размаха носом о ручку кресла.
Пентауров взглянул на него, потом на своего соседа и отвесил последнему оплеуху: кулаком он никогда не дрался.
— Болван! — крикнул он. — Ты шута горохового, не меня изображаешь! Выпороть прикажу! Ванька, воды!… — добавил он несколько спокойнее.
Ванька слетал за водой, и Пентауров опять пополоскал в тазике руку и вытер ее полотенцем.
— Удивительное дело! — сказал он, бросая полотенце на плечо Ваньки, у которого нос распух и принял окончательно необычайные размеры. — Так все это просто, а они не понимают!
— Удывительно! — поддакнул Белявка. — Такой пример на глазах видают — и никакой храции перенять не могут! Я ну, пройдись еще раз?