— Я бы с радостью. Не люблю быть одна. То есть я, конечно, привыкла, но больше уже не хочу. И в Кембридж мне возвращаться тоже не хочется. Вообще хочется каких-то перемен. Я уже подумываю, а не перебраться ли мне в Оксфорд.
— Ну, — задумчиво проговорила Мин, — в любом случае, я думаю, тебе лучше уехать завтра.
— Да, да, конечно, — закивала я, не дав ей договорить. — Естественно, я уеду. Не беспокойся. И не переживай насчет меня, я как-нибудь справлюсь. В конце концов, у меня много друзей, так что не такая уж я одинокая и несчастная.
— Да, я понимаю, — кивнула Мин. — Помнишь, как Монтень говорил о своем друге Этьене де ла Ботье: «Если спросить меня, почему ты его любишь, я могу ответить только так: потому, что он — это он, и потому что я — это я». Любовь… кстати, и дружба тоже… это нечто такое, что не подчиняется никакой логике. Это невозможно понять, можно только пережить.
— Наверное, в этом и есть главная прелесть и любви и дружбы. Сколько раз я уже надеялась, что нашла ее и, как оказывалась, ошибалась. Иной раз кажется, что в человеке есть все, о чем только можно мечтать… а потом видишь, что этого мало.
— Да. Но мы не можем вот так просто вычеркнуть из своей жизни все эти годы ради того, чего мы обе не хотим… от чего мы в состоянии отказаться.
— Как ты думаешь, мы можем остаться друзьями? Конечно, я понимаю, прошлого уже не вернуть… и доверять мне, как раньше, ты уже не сможешь…
— Но почему? Ты ведь могла затащить Роберта в постель, однако не сделала этого. Так что если я и могу кому-то доверять, то только тебе.
У меня опять защипало глаза. «Хватит изображать из себя садовую лейку!» — сердито подумала я, постаравшись взять себя в руки.
— Господи, до чего же я устала! — пробормотала я, еле шевеля языком.
— Я тоже. Пожалуй, пора в постель.
— А где дети?
— Вильям позвонил как раз перед тем, как ты пришла. Он переночует у Вивьен. А Элли я уже отправила спать. Она тоже вымоталась за день.
Я промолчала. Наверное, стоит поговорить с Элли перед отъездом, решила я. Мысли о неизбежной разлуке мучили меня до утра.
Вещи я собрала еще до завтрака. Хэм из угла следила за моими сборами. В глазах у нее стояла тоска, знакомая всем домашним собакам, — она обычно охватывает их при одном только виде чемодана. Потом я снесла вещи вниз, оставила их в прихожей, а сама отправилась на кухню. Я сварила кашу и поджарила грибы с ветчиной — все это чисто автоматически, потому что при одной только мысли о том, что я вижу Вестон-холл в последний раз, к горлу подкатывала тошнота.
— Как вкусно пахнет, — как обычно, воскликнула Мин, заглянув на кухню. — Господи, как же мне будет тебя не хватать!