Мужчина пожал плечами:
– Вы шутите? Как я могу это помнить?
– Будет лучше, если вы постараетесь вспомнить. Вы были случайно не в Каустине?
– Определенно нет.
– У вас есть основания быть враждебно настроенным по отношению к Леопольду Верхавену?
– Враждебно настроенным? Конечно нет.
– Мог ли он знать вещи, которые могли повредить вам?
– Какие это могут быть вещи?
– Вы были в Маардаме одиннадцатого сентября тысяча девятьсот восемьдесят первого года? В этот день была убита Марлен Нитш.
– Нет. Что вы хотите сказать?
– Разве вы не были в то утро в квартале рядом с торговым центром? Крегер Плейн, Звилле и другие соседние улицы?
– Нет.
– Около половины десятого утра?
– Нет же, говорю вам.
– Как вы можете быть уверены в том, что делали и чего не делали в какой-то из дней тринадцать лет назад?
Ответа не последовало.
– А в субботу, шестого апреля тысяча девятьсот шестьдесят второго года? Ведь именно в тот день все началось?
– Это лишь ваши домыслы. Могу я теперь попросить вас оставить меня в покое?
– Разве вы не приходили в дом к Беатрис Холден в субботу после обеда? Пока Верхавен ездил по делам?
– Я не собираюсь участвовать в этом дурацком разговоре.
– Когда закончились супружеские отношения между вами и вашей женой?
– Черт возьми, какое это имеет значение?
– Вам приходилось искать удовлетворения на стороне, не так ли? С тех пор как она перестала вставать? Должно быть, кроме Беатрис Холден и Марлен Нитш были и другие, почему вы убили только их?
Он поднялся.
– Или вы убили еще кого-то?
– Вон! Если вы думаете, что сможете запугать меня, то передайте своему начальнику, что это бесполезно.
Мюнстер закрыл блокнот.
– Спасибо, – сказал он. – Разговор был очень информативным.
– Да, это мог быть он, – констатировал Мюнстер, садясь напротив комиссара.
Ван Вейтерен смотрел в окно, придерживая занавеску.
– Будь готов, что он даст о себе знать, – сказал он. – Невозможно понять, что у таких на уме.
– С ним будет очень непросто. Он не из тех, кто может легко расколоться.
– Тоже черт знает что. Хотя мы ему сделали только первое предупреждение, так сказать.
Мюнстер знал, что комиссар отправил его на разведку именно с этой целью. Чтобы приберечь себя для чего-то более важного, может быть, даже решающего, то есть для сражения.
Конечно, мысль неплохая, но не позволит ли это убийце приготовиться к защите? Он указал на это, но Ван Вейтерен только пожал плечами.
– Очень даже возможно, – согласился он. – Но именно эти приготовления могут его выдать… В любом случае, он сейчас находится в незавидном положении. Он понимает, что мы знаем. Вдумайся в это, интендант. Он крыса, загнанная в угол. А мы кошки, которые сидят и поджидают его.