— А успеем? — верный своей привычке высасывать информацию при каждом удобном случае спросил Виноградов: хотелось все-таки знать, куда идем, зачем и на сколько…
— Еще минут двадцать! — парень ответил мгновенно, он же не знал, кому что нужно говорить, а что нельзя.
Владимир Александрович хотел продолжить, но его перебил мидовец:
— Пива! Если никто не возражает…
— Мне тоже!
— А я, пожалуй, кофе. — Йорма, очевидно, вечер провел спокойно, поэтому предпочел напиток по погоде, а не по самочувствию.
— А я — пивка! — Кофе Виноградов мог и дома попить, а тут, если уж на дармовщинку… Притом, в отличие от остальных, он был не на работе.
— Так… Три пива и кофе! — сам себе скомандовал матрос и скрылся.
Дальше идти было уже значительно веселее…
* * *
— Знаете, последнее время я после выпивки испытываю жгучее чувство голода… а в промежутках — приступы просвещенного либерализма!
Парень из Министерства иностранных дел оказался человеком общительным и не жадным — когда кончилось пиво, он достал из-под плаща початую плоскую бутылку:
— Натуральный молдавский «Белый аист»! Уважаете?
— Может, бутерброды попросить? Или еще чего..? — Наметившийся пикничок начинал Виноградову нравиться. Жаль, не успел подготовиться должным образом, но…
Шум двигателя неожиданно сменил силу и тональность, перестала ощущаться качка.
— Что там?
— Ход сбавили… — Владимир Александрович отодвинул шторку и приплюснул нос к холодному стеклу иллюминатора:
— Берег… Остров, что ли? Бухта?
— Пора!
Финские полицейские уже стояли перед трапом.
— Что же, пойдемте.
Мидовец с сожалением убрал коньяк, и все четверо направились на палубу.
…Это действительно можно было назвать бухтой: рваное ожерелье из не повторяющих один другого валунов, местами сбившихся в причудливые гроздья, местами — плоско стекающих под дрожашую кромку прибоя. Смешанный — сосна и береза — лес, вплотную подступающий к воде, темный и непроглядный уже в полуметре от берега… Два протянувшихся слева и справа стреловидных мыска замыкают почти правильный круг так, что между ними остается не более чем десятиметровый пролив: у основания одного из мысов чернеет на фоне неба ажурная металлическая конструкция.
— Та-ак!
Технический персонал деликатно выгладывал наружу через открытую дверь надстройки, а все «первые лица» столпились на палубе.
— Та-ак… — Штатский, рассматривая упакованную в полиэтилен карту, умудрялся возвышаться даже над почти двухметровым Храмовым:
— Это здесь! Отлив?
Моряк посмотрел на часы, потом на воду:
— Да! Согласно таблиц.
Судя по тону, суточное колебание водной поверхности организовал именно он — и достойно нес ответственность за бесперебойный ход планетарных процессов.