Та-ак. Допрос ведь — это, так сказать, дело обоюдное: хочешь, не хочешь, поток информации вдет в обе стороны. Какими знаниями обогатил бедного узника день минувший?
По всему видать — с Пароходством покончено в принципе — вся верхушка под арестом. Снова, мать ее, политика — роют под Москву, ищут выходы к самому… Ладно, черт с ними со всеми! Своих проблем хватает.
Ребята молодцы — вышли все-таки на «милицейский след». Кругляков! Видимо, разрабатывали его плотно — и не только его: «транспортного» генерала, потом начальника Морского отдела… Все логично!
Владимир Александрович представил себе раз виденный огромный компьютер госбезопасности:
«…Разрабатываемый: Кругляков. Связь: Виноградов…
…Разрабатываемый: Храмов. Связь: Виноградов…
…Разрабатываемый: Степаненко… Иванов… Петров… Сидоров… Связь: Виноградов!»
Да что ж это, в конце концов, за Виноградов такой? А подать его сюда! И подали… Все, как отмечено выше, логично.
Плохо быть общительным. Плохо соваться куда не просят. Плохо выдумывать что-то такое этакое, не как в наставлениях по оперативной работе образца пятьдесят восьмого года… Плохо и вредно для здоровья.
Дурак ты, Саныч, дурак! Сидел бы и не высовывался… Ладно, эмоции побоку… Что у них есть?
История с обменом чеков? Туфта!
Стенограммы «прослушки» за последний месяц, может, чуть больше? Ну и что? Была пара разговоров, скажем так — сомнительных… Но с кем? С «источниками»! А в негласной оперативной работе правила гибкие — на самой грани. В отношении своего человека сыщик много кое на что должен сквозь пальцы смотреть — это азбука. Даже больше — это способ выживания агентурной сети.
Степаненко… Парни совершенно обоснованно подозревают его в организации убийства генерала. И вот тут-то звоночки телефонные от Мастера не в жилу, ох не в жилу! Хотя лишнего вроде там ничего не было сказано, но… все равно некстати.
Коротко лязгнул запор:
— Пошли!
— Сколько времени? — счел возможным поинтересоваться у сержанта Виноградов.
— Десятый час, — не глядя на циферблат, ответил надзиратель.
Вот гады, с оттенком уважения выругался про себя капитан. Адвоката продержали до самого упора — еще чуть-чуть, и было бы нарушение законности. А так — ничего особенного, все в пределах кодекса… Гады!
— Завтрак!
Не успевший проснуться Виноградов уже дисциплинированно принимал из рук дежурного свою пайку: сегодня кроме чая давали вполне аппетитно пахнущую пшенную кашу.
Умывшись и позавтракав — кроме казенного, он побаловал себя еще и принесенными вчера адвокатом крекерами — Владимир Александрович почувствовал себя в целом неплохо. Если, конечно, такое определение вообще было приемлемо в данной ситуации.