И вот тогда-то, возвратившись в Париж, она стала той прелестной графиней де Марсан, о которой столько говорили. Она вошла в моду. Теперь Эммелина совсем не походила ни на прежнюю наивную девицу Дюваль, ни на взбалмошную и почти всегда растрепанную молодую особу, какой она была в первые годы замужества. Одно-единственное испытание – и вдруг она преобразилась. Родилась женщина с твердой волей, с душой и умом, не стремившаяся к любовным интригам, к победам над мужскими сердцами, женщина, признанная всеми весьма благоразумной и вместе с тем умевшая всем понравиться. Казалось, она говорила себе: «Что ж, раз мир так устроен, примем его таким, как он есть!» Она разгадала суть светской жизни, и, как вы, вероятно, помните, целый год без нее не обходилось ни одно празднество, ни один бал, ни одно развлечение. Все думали и говорили, что только любовь могла привести к такой разительной перемене, и новое очарование графини объяснили новой страстью к какому-то счастливцу. Как быстро люди судят и как часто ошибаются! Обаяние Эммелины исходило из твердого ее решения никого не обижать и не давать себя в обиду. К г-же де Марсан больше всех можно было применить прелестные слова одного из наших поэтов: «Я живу любопытством»[15]; этими словами о ней сказано все.
Возвратился г-н де Марсан; из-за неудачных результатов своей поездки он не мог похвалиться веселым расположением духа. Все его планы рухнули. А тут еще произошла Июльская революция – и он лишился своих эполет. Сохраняя верность партии, которой он служил, он вел жизнь очень замкнутую, лишь изредка бывал с визитами в предместье Сен-Жермен. В этих печальных обстоятельствах Эммелина заболела; долгие страдания подточили ее хрупкое здоровье, и она ждала уже смерти. За год она так истаяла, что ее нельзя было узнать. Дядя повез ее в Италию, и она вернулась с ним уже из Ниццы только в 1832 году.
Я говорил, что у Эммелины был свой дружеский кружок, и он вновь составился по ее возвращении, но сама-то она изменилась: живая, проворная женщина стала домоседкой, а быстрота, столь характерная для движений ее стройного тела, теперь свойственна была лишь ее уму. Так же как и муж, она редко бывала в обществе; каждый вечер вы бы увидели свет в окнах ее комнаты. Там всегда собирались близкие ее друзья. Избранные умы тяготеют друг к другу, и особняк супругов Марсан вскоре стал очень приятным домом, где собирались интересные люди; получить доступ в этот салон было не слишком трудно, но и не слишком легко, и у г-жи де Марсан хватило здравого смысла не превращать его в бюро патентованных умников. Г-н де Марсан, привыкший к более деятельной жизни, томился скукой, не имея никаких занятий. Беседы и праздность никогда ему не нравились. Он стал реже бывать в гостиной графини, а затем и совсем перестал там появляться. Говорили даже, что жена ему надоела и он завел себе любовницу, но так как это не доказано, не будем об этом говорить.