– Что, совсем плох? – Если Зяблова и огорчила услышанная новость, то на чертах лица его это не отразилось.
– А-а-а, – отмахнулся Минаев, у которого отношения с подполковником Куличкиным как-то не заладились. – К чертям его.
– Точно, – согласился комбат семь. – Давай лучше перекусим, а то когда еще…
– Не сейчас! – запротестовал Петрович, и старший лейтенант его поддержал.
– Десять минут, бойцов распределим, – пояснил Ведерников и пообещал: – Сектора определим и вернемся.
– Да еще и Бородин этот. – Минаев упомянул командира двух объединенных рот, – с ним надо в связь войти.
– Тогда валяйте, – не стал настаивать на своем предложении Зяблов, – но не задерживайтесь.
– Мы быстро, – пообещал Минаев, и они покинули пределы уютной квартиры, занимаемой Зябловым.
Линия обороны северной части города являлась линией лишь условно, на самом деле образуя некую опрокинутую на бок усеченную пирамиду, основанием которой являлась траншея, вырытая поперек улицы и занимаемая группой Минаева, откуда вправо-влево навстречу противнику разбегались позиции ополченцев, расположенные в многочисленных многоэтажках. Плавно изгибаясь, они постепенно закруглялись и выравнивались в прямую линию. Предполагалось заманить передовые подразделения противника как можно глубже и уничтожить, после чего группе Минаева следовало покинуть траншеи, переместившись в близлежащее здание.
На то, чтобы поставить задачи всем и вся, ушло гораздо больше времени, чем десять минут, но в конце концов все вопросы взаимодействия оказались утрясены, и троица отцов-командиров (к Ведерникову и Минаеву присоединился закончивший возиться с техникой Антон Павлович) вернулась в «апартаменты» Зяблова.
– Вот и мы, – возвестив о своем появлении, старший лейтенант, войдя в комнату, скинул рюкзак, вытащил оттуда паек, полбулки хлеба и целую палку сырокопченой колбасы.
– Раритет! – Радостно осклабившись, он потряс ею перед носом новоявленного комбата.
– Это точно! – согласился Зяблов, в свою очередь выкладывая на стол имевшиеся у него продукты. Варежка Минаева отвалилась вниз сразу.
– Офигинеть! – с придыханием выдавил из себя он. – Вот это да! – А на столе было на что поглядеть – пять сортов колбасы, и каждый не чета минаевской «сырокопченой», три банки шпрот, две банки черной и три банки красной икры и прочее, прочее. Складывалось впечатление – Леонид Сергеевич собирался закатить знатный пир. – Я балдею, и это все можно сожрать?
Комбат семь кивнул.
– Нет, это же надо, вот это я понимаю… – Костя аж присвистнул.
– Разрешите поинтересоваться, – встрял в процесс восхищения Петрович, – откель такое богатство?