Так, отодвигаемые от образованного Запада, русские люди на востоке, в пустынях Северной Азии прокладывали пути для европейской гражданственности: где поселятся, там явится городок, пашня, церковь. В конце 1620 года положено было назначить архиерея в Тобольск, и поставлен был уже известный нам по новгородским событиям Киприян, игумен хутынский. До нас дошел наказ, данный преемнику Киприянову, Макарию, о том, как обращаться с туземцами окрестившимися и некрещеными; наказ этот, по одинаковости положения, сходен с известным нам наказом казанскому архиепископу Гурию.
Но, заботясь о распространении и утверждении христианства между народами Северной Азии, русская церковь в царствование Михаила особенно должна была заботиться о прекращении нравственных беспорядков, которых было немало между русскими людьми. Источником этих беспорядков было сильное невежество, которое высказалось во всем своем безобразии при первой попытке внести более правильное понимание необходимых для христианина предметов. Мы видели, как в XVI веке накоплялись и освящались мнения, которые впоследствии явились основными мнениями раскольников; видели, что мнения эти замешались между постановлениями так называемого Стоглавого собора (1551 года). Когда началось у нас печатание церковно-богослужебных и учительных книг, то в эти книги мало-помалу внесены были и прежние и вновь возникшие раскольнические мнения, которые таким образом приобрели общеизвестность и освящение, и попытка исправить что-либо в них встречалась сильным сопротивлением как дерзкая, еретическая попытка нарушить освященную старину. Во время междуцарствия, при сожжении Москвы поляками, сгорел печатный дом, вся штанба погибла, мастеров осталось мало, да и те разбежались по другим городам; когда «божиим изволением и всей русской земли излюблением» избран был Михаил, то он восстановил печатное дело, велел собрать в Москву мастеров (хитрых людей), Никиту Федорова Фофанова с товарищами, который жил в Нижнем Новгороде. Но прежде чем печатать книги, нужно было их исправить. В ноябре 1616 года троицкий архимандрит Дионисий, келарь Авраамий Палицын и вся братия получили такую царскую грамоту: «По нашему указу взяты были к нам в Москву из Троицкого Сергиева монастыря канонархист старец Арсений да села Клементьева поп Иван для исправления книг печатных и Потребника; да к тому же делу велено было прислать вам книгохранителя старца Антония. Вы писали к нам, что старец Антоний болен, а старец Арсений и поп Иван били нам челом и сказали: от времен блаженного князя Владимира до сих пор книга Потребник в Москве и по всей Русской земле в переводах разнится и от неразумных писцов во многих местах не исправлена; в пригородах и по украйнам, которые близ иноверных земель, от невежества у священников обычай застарел и бесчиния вкоренились; потому им, старцу Арсению и попу Ивану, одним у той книги Потребника для исправления быть нельзя, надобно ее исправлять, спрашивая многих людей, и исправлять со многими книгами. И мы, – продолжает царь, – указали исправление Потребника поручить тебе, архимандриту Дионисию, и с тобою Арсению и Ивану и другим духовным и разумным старцам, которым подлинно известно книжное учение, грамматику и риторику знают».