Эшер засмеялась. В тридцать три Мадж Хэвербек была все еще очень сильна и заставляла с собой считаться у сетки. Маленькая, крепкая, с вьющимися каштановыми волосами, привлекательными чертами лица, она выглядела как домохозяйка на рекламе домашней выпечки. На самом деле Мадж была игроком мирового класса, выиграла два Уимблдона, имела много прочих побед и обладала сильнейшим ударом сверху — смэшем. Два года они с Эшер играли парой, к взаимному удовлетворению и весьма успешно. Муж Мадж был профессором социологии в Йеле, и Мадж любовно звала его Деканом.
— Может быть, ты сделаешь перерыв и выпьешь чашку чая, — предложила Эшер. — Игра слишком грубое занятие для пожилых леди.
Мадж пробормотала что-то не слишком вежливое и с силой послала мяч через сетку. Эшер с легкостью достала его. К ней вернулась концентрация внимания, мускулы работали слаженно. В сонной тишине раннего утра гулко раздавался стук мячей. Мадж заставляла Эшер перемещаться от задней линии к сетке, меняя направление и силу ударов, а Эшер осторожно приноравливалась к твердому покрытию корта.
Для быстрого агрессивного игрока такое покрытие может стать опасным. Оно требует выносливости и силы больше, чем скорости. Сейчас Эшер благодарила бесконечные часы тренировок с поднятием тяжестей. Когда она делала взмахи ракеткой, отражая снова и снова удары, на ее тонких руках перекатывались стальные мускулы.
Понаблюдав некоторое время за игрой подруги, Мадж переложила ракетку в левую руку и заметила:
— А ты неплохо выглядишь после трехлетнего перерыва, Лицо.
Эшер сделала глубокий вдох.
— Я тренировалась.
Хотя Мадж было интересно узнать подробности о загадочном браке Эшер и о том, что происходило с ней за время трехлетней добровольной отставки, она промолчала. Мадж слишком хорошо знала характер своей прежней партнерши, чтобы проявлять любопытство.
— Кингстон не любит играть у сетки. Это ее слабая сторона, — сказала она.
— Знаю. — Эшер сунула в карман запасной мячик. — Я хорошо изучила ее игру. И собираюсь ей навязать свой стиль. Она будет играть по моим правилам на этот раз.
— Она хороша именно на таком покрытии, играет на грунте лучше, чем на траве.
Это был намек на слабую сторону Эшер, которая предпочитала как раз траву.
— Это не важно. Я ее размажу, вот увидишь. — Она подарила Мадж одну из своих самых открытых улыбок.
Накидывая спортивную куртку на плечи, Мадж весело расхохоталась:
— А ты не изменилась, верно?
— Так, немного, по мелочи.
Эшер вытерла запястьем пот со лба.
— А ты готовишься играть с Фортини?
— Моя милая, — Мадж взбила каштановые кудри, — и готовиться нечего, я просто ее переиграю.