— Шпионки? Почему?
— Потому что я имею доступ к секретной информации и они надеются что-нибудь из меня вытянуть.
— И ты знаешь, что они шпионки, и все равно с ними спишь?
— А это очень удобно. Спишь с красивой женщиной и одновременно толкаешь дезу своему коллеге в солнечной Мистралии…
Он остановился, так как сползать дальше было уже как-то неуместно, и все-таки потянул одеяло на плечи.
— А просто так, не шпионки, разве не приходят? — не отставала Валента.
— Нет, — честно признался Шеллар, потом все-таки выпростал из-под одеяла руку и обнял ее.
— Тебе холодно? — спросила лучница, нежно пробегая пальцами по его волосам.
— Немного, — неуверенно соврал он, потому что на самом деле ему было жарко. Одеяло было теплое, зимнее, поскольку дядюшка был человек пожилой и постоянно замерзал, а заменить пока ни у кого руки не дошли. Он подумал, что станет делать, когда как следует взмокнет и уже не сможет рассказывать сказки о том, что ему холодно, и предложил: — Может, погасим свечи?
— Не надо, — попросила Валента, продолжая перебирать его взъерошенные лохмы. — Пусть будет хоть немного света. Я не люблю разговаривать в потемках. И заниматься любовью тоже. И еще я не люблю мокрых мужчин, так что вылезай из-под одеяла и не выдумывай ерунды. Ты что, стесняешься, что ли?
— Боюсь тебе разонравиться, — из последних сил пошутил Шеллар и все-таки сбросил одеяло.
— С чего бы вдруг? — засмеялась она. — Стесняться надо тем мужчинам, которые заплыли салом и не видят собственный член из-за живота. А тебе-то чего?
Он промолчал, так как у него были немного другие представления об этой проблеме, а спорить не хотелось. Он просто лежал расслабившись и чувствовал, как она гладит его по голове, ласково и бережно расправляя его непослушные вихры, которые никогда не укладывались как у нормальных людей. Почему-то ему снова подумалось о том, что такой, наверное, должна быть ласка матери.
— Почему ты молчишь? — спросила Валента. — Расскажи что-нибудь.
— Что?
— Не знаю… Что-нибудь. Знаешь, если не находишь, о чем поговорить, надо говорить, что в голову придет. Вот, например, о чем ты думаешь сейчас?
— О матери, — честно ответил он.
— Вот о ней и расскажи. Какая она была?
— Не знаю. Я никогда ее не видел. Она умерла при родах.
— А тебе о ней рассказывали?
— Очень мало. Отец ее почти не вспоминал, он женился не по любви, а потому, что так положено. Ему было совершенно все равно, на ком жениться. Мать вышла за него, чтобы не остаться старой девой. Лондрийских принцесс неохотно берут замуж, они некрасивые и худые, с узкими бедрами, очень тяжело переносят роды. А в королевских семьях главное — наследники, поэтому женщины у нас ценятся здоровые и плодовитые. Отец был человек равнодушный и безразличный, поэтому ему было все равно — что лондрийская принцесса, что поморская крестьянка. Сказал дедушка «женись» — выбрал мой отец из кучи присланных портретов, не глядя, наугад, первый попавшийся и женился. Умерла жена — ну и ладно, появился ребенок — ну и хорошо, пусть няньки занимаются… Он забыл ее намного раньше, чем я вырос и начал спрашивать… Мэтр Истран как-то сказал, что с таким здоровьем ей вообще не следовало рожать, тем более что наследников у дяди было достаточно. А она очень хотела детей… Я часто о ней думаю. О том, что, если б я не родился, она была бы жива. И я никогда не любил праздновать свой день рождения, потому что в этот день она умерла.