Внутренний голос ухмыльнулся.
«Не разбрасывайся словами, — сказал он. — Я ведь захочу только с Ольгой, и что мы будем делать, если нас станет двое?»
— Вот тогда я тебя наконец прикончу, — злорадно огрызнулся Кантор.
«Какой же ты зайчик? — печально вздохнул внутренний голос — Ты злобная кусачая шавка. Меня называешь озабоченным, а сам?»
Лучшим ответом на последнее замечание было бы съездить по морде, но гадский голос имел одно вопиюще несправедливое преимущество, которым бесстыже пользовался. У него не было морды. Зато у Кантора она была, и в течение этого коротенького разговора в ней, видимо, произошли какие-то изменения, встревожившие Ольгу.
— Что? — тут же засуетилась девушка, ласково поглаживая «бедненького зайчика»… Как с ребенком, честное слово! Еще немного, и слуги смеяться начнут! А сказать как-то неловко…
— Ничего. — Кантор приподнял голову и сделал невинные глаза. — Тебе показалось.
— Просто ты молчишь и о чем-то таком думаешь…
— О каком?
— Тебе лучше знать. Когда ты об этом думаешь, у тебя лицо делается злое и сердитое.
— Это плохо, — вслух заметил Кантор.
— Чего ж хорошего…
— Нет, плохо, что по моему лицу видно, о чем я думаю… — Это действительно было хуже некуда. Кантор всегда славился способностью контролировать эмоции при любых обстоятельствах. Может, не так безупречно, как король, но среди товарищей-мистралийцев он в этом отношении был лучшим. И на тебе — юная девица читает мысли по его физиономии, как если бы сия физиономия была красочной вывеской с огромными рунами… — Не обращай внимания. Мало ли что может прийти в голову.
Как бы в подтверждение того, что голова у товарища Кантора полностью дурная, в нее тут же пришла непрошеная мысль. А не послушаться ли и в самом деле совета внутреннего голоса? Хоть разок, для проверки — вдруг он прав? Он, конечно, полный придурок, голос этот, но Азиль ведь то же самое говорила, а она плохого не посоветует… И, помнится, когда случалось задремать в таком же положении, как сейчас, на этом ковре, под заунывное загробное пение очередного безголосого барда, уложив голову на колени Ольге, ему действительно ничего такого не снилось. И когда он позорно заснул за ужином на диване, рядом с ней, тоже спалось прекрасно. Не от водки же! Только ведь предложи — поймет неправильно, озабоченным посчитает… Хорошо, если откажется, а если согласится… и будет ждать от него определенных действий… а ему сейчас как-то не до того… Придется простыми словами доступно объяснять, и получится позорище редкостное!
— Если все время молчать и думать, в голову обязательно будет приходить что-нибудь подобное, — рассудительно сказала Ольга. — Надо чем-нибудь отвлечься.