Анника посмотрела на часы.
Ей надо было убить четыре часа.
В гавани у пирсов покачивались яхты. Чем больше был номер стоянки у берега, тем больше было и судно. У нулевого пирса стояли мелкие яхточки, похожие на утлые финские лодчонки. Облизывая мороженое, она прошла мимо них. Людей здесь было мало. Несколько человек собралось на борту большой лодки под названием «Шаф». Другое судно оттирала тряпкой какая-то женщина.
С моря тянуло несильным бризом. Солце не грело и светило довольно тускло.
Она заказала кофе в баре «Синатра», в том самом баре, в котором сидел Никлас Линде в первый вечер ее пребывания здесь, когда она ему позвонила.
В зале преобладали голубые и белые тона – морские оттенки. Кофе был не особенно хорош. Ей не нравились и местные порции – две капли напитка на дне крошечной чашечки. Дома, в Стокгольме, она привыкла поглощать кофе литрами. Она сама готовила его во французской кофеварке, а потом просто разогревала в микроволновой печи.
Она очень скучала по своей квартире, по комнате, в которую до сих пор толком не переехала, по стерильной кухне, по кофеварке, по непрочитанным книгам на полу в гостиной, по детям в ароматных ночных пижамах.
Она даже не представляла, какой бездомной будет чувствовать себя в съемной квартире в Старом городе. Она была очень рада, что снова будет жить на Королевской улице.
По какой-то неведомой ей самой ассоциации она вдруг вспомнила Юлию Линдхольм.
Юлия тоже была бездомной столько же, сколько и Анника.
В ту же ночь, когда сгорел дом Анники, Юлия была арестована по обвинению в убийстве мужа.
Она окинула взглядом лодки и море. Они нестройно покачивались под резкими порывами ветра.
Юлия и Александр ближайшие месяцы проведут в пластиковой комнате семейного приюта на озере Лейондаль. Что будут они чувствовать, когда вернутся в свою квартиру в Сёдере, где застрелили Давида?
Они вернутся в кошмар, подумалось Аннике. Это все равно что ей вернуться в сгоревший дотла дом на Винтер-виксвеген.
Она встряхнулась. Бар начал заполняться людьми. Четыре крашеных блондинки в возрасте заказали первые бокалы «Тинто верано», сидя за столиком у окна. Несколько британских футбольных болельщиков пили из горлышка испанское пиво. Две молоденькие девушки хихикали, глядя в какую-то газету.
Анника встала и подошла к стойке, чтобы рассчитаться. Она дала мужчине за стойкой купюру в пятьдесят евро, отвернулась и принялась рассматривать входивших в бар людей.
Человек за стойкой сунул ей под локоть несколько мелких монет сдачи.
Она помотрела на кучку мелочи.
– Слушай, – сказала она и ткнула пальцем в монетки. – Мне не причитается хотя бы несколько бумажек?