– Такого я себе не могу даже представить, – сказал адвокат. – Ты не попробовала печенье? Его испекла моя жена.
– Твоя жена?
– Да, и секретарша тоже печет.
Он намазал апельсиновый мармелад на печенье и с хрустом откусил кусок.
– Я говорила с людьми, которые утверждают, что Гибралтар – это самая большая европейская прачечная по отмыванию денег, – сообщила Анника. – Какова твоя точка зрения на этот счет?
Адвокат прожевал печенье, взял салфетку и вытер губы.
– Я адвокат, – сказал он, – а не прокурор. Я здесь для того, чтобы помогать моим клиентам. Если они говорят, что источники их доходов легальны, то у меня нет никаких оснований оспаривать эти утверждения. Здесь мы должны выступать заодно. Но, разумеется, я пишу заключения, в которых лично гарантирую легальность расходов моих клиентов.
– Видишь ли ты какие-то опасные лазейки в этой системе?
Он наклонился к ней через стол.
– Эти лазейки и опасности создают не юристы. Мы лишь следим за исполнением законов. Адвокаты, занимающиеся отмыванием денег, находят лазейки между законами, но я стараюсь держаться от них подальше.
– Знаешь ли ты лично таких адвокатов?
Он посмотрел на Аннику и лукаво улыбнулся:
– Неужели ты думаешь, что я стану тебе о них рассказывать, даже если их знаю?
Анника ответила ему такой же улыбкой.
– Нет, – сказала она, – я так не думаю. Можно я тебя сфотографирую?
Он удивленно вскинул брови.
– Да, конечно, – ответил он. – Где? Здесь?
– Может быть, в твоем рабочем кабинете, на фоне бумаг и книг?
Обычно следует избегать фотографий людей, сидящих за столом, но в данном случае это было необходимо. Читатель должен догадаться, что скрывается за переплетами толстых книг, и услышать стук стиральных машин европейской прачечной.
Адвокат, однако, покачал головой:
– Нет, в свой рабочий кабинет я не пускаю никого.
Умный парень.
Анника подняла фотоаппарат и поднесла видоискатель к правому глазу.
Нет, ракурс явно получился неудачным. Фоном стало какое-то комнатное растение, так как адвокат сидел точно между Анникой и горшком. Было такое впечатление, что этот кустик растет прямо из головы адвоката.
– Может быть, ты подойдешь к окну? – спросила она. – Свет должен…
Она усадила Стига на подоконник, попросила повернуть голову и смотреть прямо на нее. Дневной свет был рассеянным, половина лица была освещена, а другая половина попала в полутень. Это эффектно подчеркивало фактуру лица.
Анника сделала несколько снимков и за столом. Они вышли в холл, откуда-то бесшумно возникла секретарша и осведомилась, все ли прошло хорошо. Женщина говорила по-английски с британским акцентом.